Гром стал грохотать чуть ли не каждую минуту, и молнии начали посверкивать, то с одной стороны, то с другой. Вот-вот должен был хлынуть дождь, но никак не начинался.
Мы остановились на середине склона. Рык волков был нам слышен, хотя они почему-то не грызлись, не отталкивали друг друга. Бурый вожак возвышался над всеми и точно повелевал остальным.
Сейчас они с коровой покончат, пробормотал кто-то, а потом за нас примутся.
Приезжий, стоя к нам спиной, воздел руки к грозовому небу. Зарокотал громовой раскат.
Он стоял так, словно ожидая чего-то, потом вдруг крикнул в клубящиеся облака: Сойди!
Ничто ему не ответило. Он сделал пару шагов к волкам, поднял голову кверху и воззрился в небеса.
Да что он делает? в отчаянии выкрикнул наш возница.
Молния полыхнула прямо напротив нас зигзагом, гигантская трещина, расколовшая небо, задержалась на несколько мгновений, озарив оскаленные волчьи морды, и померкла. Грохот наполнил поднебесье.
И когда он стих, наш упрямый проводник ещё раз протянул руки к грозе.
Сойди же! вновь воззвал он повелительно.
И на этот раз молния прямо с зенита на наших глазах ударила прямёхонько в железный стержень на вершине холма!
Она, видимо, ненадолго ослепила нас, потому что, помню, черным-черно стало. Потом, не знаю, как скоро, стал я различать пред собой что-то. Сперва телегу увидел, потом товарищей своих, потом, подальше, приезжего, уже с опущенными руками, с опущенными плечами, неподвижно стоящего.
А где же волки, думаю? Моргаю, стараюсь разглядеть. Тихо, неподвижно на вершине.
И понял я, что лежат волки вокруг коровьей туши неподвижной грудой. Убила их молния, всех до единого.
Долго мы все так простояли. Потом приезжий шевельнулся, двинулся на вершину, и первое, что начал делать, не обращая внимания ни на что вокруг стержень разбирать.
Я тоже поднялся к нему.
Что ты делаешь?
спрашиваю.
Он кивнул на стержень.
Эта вещь привлекает молнию. Если сейчас не уберём, придёт следующая и убьёт нас тоже.
Признаться, дрожь меня пробрала. Волки, ещё считанные мгновения назад грозные, полные сил, валялись друг на друге, так и продолжая скалить зубы. Сила, погубившая их, помогла нам, но нас страшила. Сумрак, казалось, сгустился ещё больше, и палёной шерстью попахивало.
А он ведь колдун, чародей, раз молнию призвал.
Смотрю, он успел надеть варежки тёплые, зимние. Зачем, думаю? Наклонился я, прикоснулся к железке одной, а она обжигает, словно из печки её недавно достали.
Вы будете что-то делать с волками? буркнул приезжий.
Что мы должны с ними делать? тревожно спросил кто-то. Остальные тоже уже подошли к нам.
Приезжий бросил последнюю часть стержня на землю.
Не должны, но можете. Шкуры снять, например. Только бурого не трогайте.
Я отшатнулся.
Что ты говоришь? Не притронемся мы к волкам этим!
Он пожал плечами.
Все так думают?
Мы переглянулись. И у всех было одно желание убраться скорей отсюда.
Проклятье на того ляжет, кто их коснётся! сказал самый старший из нас.
Как знаете, - сказал приезжий. А вот мне надо кое-что забрать.
Подошёл он к мёртвым волкам, оглядел их. Варежки с рук стянул. Потом наклонился над бурым, достал клещи, которые я ему дал, поднёс к шее волчьей. Тут звякнуло что-то, и сдёрнул чародей с волка цепь ошейник на нём стальной оказался.
Чудной, помню, был ошейник. Звенья плоские, квадратные. В каждом звене такое же квадратное отверстие. Подержал он ошейник на весу, встряхнул, так что лязг раздался, и убрал в суму к себе.
И ещё я заметил, вроде слеза у него на щеке блеснула. Перехватил он взгляд, рукой махнул и стёр её. Впрочем, может и показалось мне.
Ну что, спрашивает, сами до дому доберётесь?
Закивали мы все, доберёмся, мол. Нам бы с прогалины убраться.
Спустился он вместе с нами с холма и ушёл в сторону скал.
А мы к деревне двинулись. Однако чуть зашли за деревья, как ливанул наконец дождь, как из ведра. И мы точно уже не шли, а плыли, будто напустила какая-то недобрая сила на наш лес воды морские. Но тому были рады, что тучи перестали быть такими чёрными, страшными, а обрели обычный серый цвет, как и положено тучам. И когда до деревни добрались, ни одной сухой нитки на нас не было.
Волки с тех пор нас не беспокоят. Но к большой прогалине никто не ходит с той поры.
Мальчики долго молчали, про себя переживая услышанное. Молчали и взрослые, смотрели в оранжевый закат.
А чародей? спросил, наконец, Каська.
Он и сейчас изредка появляется в деревне. Но боятся его люди.
Почему боятся? Он же помог от волков спастись.
Кузнец покачал головой, удивляясь Каськиной недогадливости.
Хоть и благодарны, да всё равно боятся. Такая власть человеку дана молнией распоряжаться. А если он разгневается на что-то? А если силы, которые он призывает, не захотят повиноваться ему? Много непонятного тут. А непонятное страшно.
Чародей и сам знает, что боятся его, редко приходит, говорит только о самом необходимом. Да он и раньше был неразговорчив.
Странный человек, конечно, из далёких краёв. И монета, которую он дал, чудная была, со знаками непонятными, я таких раньше и не видывал.
А что с монетой стало?
Разменял на ярмарке.