Касьян резко остановился. Правы были люди в Вехах.
Тигр был огромный, гораздо крупнее медведя.
Он наступал медленно, понимая, что деться Касьяну некуда, лениво показывал свою мощь, позволял рассмотреть себя во всей красе. Мех лоснился. Узор на шкуре был великолепен, бело-чёрные полосы, чёрные как уголь, белые как снег.
Глаза широко распахнутые, тёмно-зелёные, цвета лесного мха.
Неплохо перед смертью видеть такую красоту.
Касьян, понимая, что путь его закончен, мысленно извинился перед Иринеем, сбросил в сторону вещевой мешок, чтоб не мешался, и обнажил меч. Да что в нём Эта громадина прикончит человека одним движением лапы.
Он мог бы противостоять в сражении воину, но не тигру же.
Меч.
Этот кусок металла даёт своему владельцу удачу в бою, граничащую с чудом, - вспомнил Касьян слова Иринея.
В бою. Но может ли столкновение с тигром считаться боем?
Не решив для себя этого вопроса, он начал отступать.
Тигр следовал за ним не спеша, видимо, развлекаясь, гигантский кот, играющий с мышью. Торопиться ему было некуда. Касьян отходил боком, следя за зверем, попутно озираясь, ища хоть какой-то возможности спастись.
Трещина в скале! Большая, глубокая трещина. Такая, что в неё может протиснуться человек.
Вот и удача. Хватай её.
Касьян метнулся к этой расщелине, протиснулся в неё без особого труда, продолжая сжимать меч.
Хищник, раздосадованный неожиданностью мышь, хоть и временно, ускользнула, подошёл к трещине, просунул туда громадную лапу.
Он чуть-чуть не доставал до Касьяна.
Вот незадача!
Он встал перед юношей и издал утробное рычание. Касьян отлично видел тёмно-розовую пасть, из верхней челюсти торчала пара желтоватых клыков длиной в половину человеческого пальца, другие зубы короче, ровные, острые. Тяжёлое дыхание тигра-людоеда долетело до Касьяна, и его передёрнуло.
Хищник убрал морду от расщелины и повернулся к ней спиной. Сел, уставился в лес.
Он может сколько
угодно так сидеть, подумал Касьян хмуро. Пока жажда не выгонит человека из его укрытия.
Но ему не оставалось ничего, кроме ожидания. Время потянулось медленно.
Тигру было хорошо. Он разлёгся перед расщелиной, положив голову на лапы, изредка потягивался, менял позу, заваливался на бок. Неторопливо шевелил хвостом. Бока его мерно вздымались, солнечные блики скользили по бело-чёрной шкуре. За ним покачивался берёзовый лес, его родная стихия.
Касьяну было далеко не так удобно. Он переминался с ноги на ногу, понемногу начиная уставать. Места для того, чтобы стоять, было достаточно, но присесть уже не получилось бы. Он продолжал сжимать в руке меч, хотя проку в нём?
Может, тигр заснёт, и тогда удастся сбежать?
Прошёл, наверно, час, а может, и больше.
Зверь встал, выгнул спину, словно кот. Скользнул взглядом по Касьяну. И двинулся вдруг по тропе обратно, туда, откуда появился, медленно, ставя лапы ровно-ровно одну за другой, словно по канату шёл.
Скрылся за поворотом.
Касьян стоял в своём укрытии, и его трясло. Ему в жизни так страшно не было.
Вряд ли тигр ушёл. Хотя, может, ему надоело?
Он стоял ещё минут двадцать, следовало принимать решение, но он не мог покинуть спасительную трещину. Ноги подкашивались.
Пора.
Вышел, оторвался от скалы, озираясь.
Бежать нельзя. Надо отступать медленно, надо следить за дорогой. Так и двигался, пятясь.
Его спасла сорока. Она вдруг взвилась над берёзовой рощей, панически треща. Касьян, потеряв самообладание, метнулся обратно к укрытию.
Он на несколько секунд опередил хищника. Тигр, оказывается, завернул за поворот, зашёл в лесок, и выскочил уже оттуда, не с тропы, напрямую к расщелине, ломая тонкие деревца.
Взбешенный тем, что хитрость его не удалась, зверь издал рык, самый громкий, что слышал от него Касьян, казалось, даже скалистые вершины заколебались. Встал на задние лапы, опершись передними на края расщелины, продолжая рычать в злобе.
А вот это точно было удачей. Почти отчаявшийся Касьян поднял руку и яростно воткнул меч туда, в лоснящуюся шкуру, в гору стальных мышц. Послышался чавкающий звук.
Меч был остёр. Юноша навалился на него всем телом, потом провёл сверху донизу, стремительно, вообще всё произошло очень быстро, хлынула кровь, зверь изумлённо завизжал, замолотил лапами, одна пролезла в расщелину, зацепила плечо, толкнула его спиной на камни, меч вылетел куда-то, но сейчас он был уже не нужен. Удача была дарована, и Касьян ею воспользовался.
С трудом переводя дыхание, еле держась на ногах если бы не каменные стены, завалился бы, он наблюдал за агонией хищника. Зверь хрипел и катался по земле, и вместе с диким облегчением Касьян вдруг испытал неожиданную жалость.
Через несколько минут он стоял у трупа поверженного врага с колотящимся сердцем, с трясущимися руками.
Он был весь залит кровью. В основном не своей, тигриной. Только на плече след когтей, зверь зацепил в последней судороге. И о камни здорово стукнулся. И нога подвернулась.
Где меч? Куда он делся?
Оглядел землю, камни нет меча. Мгновенный испуг охватил Касьяна неужели пропал? А, нет, вот он. Тигриная лапа на нём лежит.
Вытащил меч из-под тигра, внимательно посмотрел на него. Глухо сказал: