Часа через полтора самолёт начал снижаться. Колючими пиками торчали из снега голые лиственницы, напоминая
гигантскую массажную щётку, да по распадкам темнели густо присыпанные снегом ельники. Но сколько ни вглядывался Славич в приближающиеся дебри, признаков присутствия человека не видел. Когда самолётные лыжи чуть ли не коснулись верхушек деревьев, из-за них вынырнула вдруг широкая речная долина, на ближней стороне которой в несколько рядов расположились деревянные дома и арочные сооружения, разделённые на два поселения, а у дальнего склона, на речной пойме широкая посадочная полоса. После однообразного холодного безлюдья этот обжитый пятачок выглядел оазисом, обнадёживающим приютом, и тем самым вызывал к себе симпатию. При заходе самолёта на посадку мелькнули за иллюминатором полоски зимников, уходящих в северном и в южном направлениях от посёлка. А через несколько минут «Аннушка» затарахтела лыжами по утрамбованному насту.
Взревел и затих двигатель. Командир выглянул из кабины в салон и бодро оповестил пассажиров:
На четверть часа быстрей долетели. Пока ни встречающих, ни улетающих не видно. У кого багажа мало, лучше своим ходом пробежаться, чтоб не мёрзнуть.
Пошли, тут же позвал Сергей нового знакомого, с нашей поклажей до конторы дойдём за двадцать минут. Заодно и согреемся, ещё полчаса и мы бы примёрзли к этому летающему холодильнику.
Да уж, не Ташкент, поддержал попутчик.
После длительного грохота мотора тишина, нарушаемая лишь скрипом снега под ногами, казалась оглушающей и одновременно умиротворяющей, а тёмные неподвижные ели, запорошенные снегом, напоминали картинку с новогодней открытки. Славич с любопытством осматривался по сторонам, словно опасаясь чего-то упустить из виду. Со всех сторон его обступал покой и сверкающая под солнцем зимняя тайга, или, говоря иначе, он оказался в самом центре своей воплощённой мечты. Не в силах идти молча от переполняющих душу чувств, он спросил первое, что подвернулось на язык, показав свободной от ноши рукой на белые гольцы в юго-западном отдалении.
Окрестности посёлка Торго
Что, там, на вершинах, деревья уже не растут?
Там под снегом заросли кедрового стланика. А ещё там железная руда, разведку которой ведёт экспедиция, а чуть в стороне есть гора Мурун с единственным в мире месторождением чароита.
Чароит красиво звучит. Наверно, первооткрыватели были очарованы минералом, раз такое название дали?
Чароит
Вряд ли. Месторождение располагается в бассейне реки Чары, от неё и название, как и название нашей экспедиции от междуречья рек Чары и Токко Чаро-Токкинская. Но если учесть, что ранее здесь, кроме эвенков других народов не проживало, то в переводе с эвенкийского «чар» это домашний или ездовой олень, а «токи» лось или сохатый, а значит, и название экспедиции по-русски звучало бы как Олене-Лосёвая или Олене-Сохатая И минерал назывался бы оленит. Если его обработать и отполировать, переливается он фиолетово-перламутровым разнообразием, и хоть до драгоценности не дотягивает, бывают ювелирные образцы, от которых глаз не оторвать.
А как рудное месторождение назвали?
Их здесь три, и все называются по близлежащим речушкам. И название посёлка, в который мы прилетели, тоже от речки Торго, а не потому, что здесь торгуют.
С воздуха посёлок вроде раскидистый, а дымов над ним почти нет. Днём не топят печки, что ли? Да и домов сейчас что-то не видно, полюбопытствовал Славич.
Вон за теми ёлками, как только речку перейдём, увидишь, кивком показал попутчик вдоль дороги. А не топят потому, что к домам от котельных теплотрассы подведены. Тут всё построено по-людски: школа, детсад, столовая, спортплощадка, электричество от дизельной станции круглосуточное, телевышка
Торгинская улица Пионеров
Раньше было здесь и здание аэропортовское, так сгорело. Сейчас кому надо на рейс, к прилёту подъезжают.
Что-то не похоже.
Когда минус за сорок давит, люди подтягиваются к самому отлёту, чтоб лишку не мёрзнуть да вон, едут уже.
Из-за елей выехал вахтовый ЗИЛ с будкой, из-под его колёс вздымались лёгкие клубы снежной пыли, слышен был скрип резиновых покрышек на промороженной дороге. А через минуту волна морозного воздуха от промчавшейся вахтовки ударила в лицо, защипало нос и уши. На какое-то мгновенье она словно сдула со Славича благостные впечатления. Но только лишь на мгновенье.
Когда проходили они по мосту через замёрзшую речку, навстречу им, чередуя быстрые шаги с перебежками, приблизился молодой мужчина в белом полушубке и меховых сапогах. Поравнявшись и, узнав Сергеева, он удивлённо воскликнул и распахнул руки для объятий:
Привет, Серёга! Вот так встреча! А я думал, что ты навсегда укатил.
Привет, Митяй! Я и сам так думал, да вот, позвали на съёмку и, как видишь, вернулся. Рад тебя видеть, ответил тот после дружеских объятий.
Слышал я про новый проект. Под гидрогеологическую съёмку даже отдельный штат утвердили, а в камералке для инженерно-технического состава уже и помещение выделено, там уже обживаются твои коллеги Ладно, спешу на самолёт, через месяц опять приеду в командировку, ещё не раз увидимся, и Митяй снова поспешил в сторону взлётной полосы.