О, я сомневаюсь, мисс Грейнджер, заявил он с самодовольным видом, присаживаясь на край постели. Гермиона машинально отодвинулась. Видите ли, Драко слишком привык к комфорту. А если он решит сбежать, то останется без средств к существованию. Поверьте, это не в его интересах.
Вот, значит, как. Последние слова Люциуса словно ненадолго отдёрнули завесу, скрывавшую истинные мотивы Драко Малфоя. Всё до банального просто: он позволяет отцу помыкать собой из-за денег. Гермиона скривилась от осознания этого.
Бьюсь об заклад, вы бесконечно счастливы, что вырастили тепличного бесхребетного мальчика, процедила Гермиона, правда, без особого удовольствия: ей не хотелось препираться. Сейчас она мечтала только о том, чтобы Люциус поскорее убрался. Но
он, похоже, пока не планировал оставлять её в покое. Нет, в ответ на её реплику он расхохотался громко и как будто даже не наигранно.
Гермиона недоверчиво посмотрела на Малфоя. Он точно сумасшедший: она ожидала, что за оскорбление своего отпрыска Люциус как минимум отвесит ей оплеуху, а скорее, наградит очередным Круциатусом. Перехватив её полный недоумения взгляд, Малфой тут же успокоился. Как след от внезапного приступа веселья на лице осталась лишь кривая усмешка.
О ваш язык можно порезаться, мисс Грейнджер. В такие моменты я начинаю немного жалеть о том, что вы лишь ничтожная грязнокровка и век ваш недолог.
В этом был весь Люциус: снова он говорил спокойным будничным тоном о вещах, которые заставляли Гермиону трястись. Слова Малфоя покрывали её изнутри толстой коркой льда, парализовали разум.
И вот уже в голове колотится одна-единственная мысль: «Я не хочу умирать, не хочу умирать!» и Гермиону накрывает беспомощностью.
Она почувствовала, как слабеют мышцы, которые помогали ей сидеть прямо, как уходит желание сопротивляться, спорить, язвить. А вместо него возникает противоречащее голосу разума желание свернуться клубочком и смиренно ждать того, о чем говорит Малфой.
Похоже, это отразилось на лице Гермионы, потому что хищная улыбка Люциуса, пристально наблюдавшего за ней, стала шире.
Осадить вас проще, чем я думал, бросил он, покручивая в руках палочку, которую успел извлечь из складок мантии. Гермиона инстинктивно сжалась, предчувствуя боль. И от этого тут же захотелось отхлестать себя по щекам за трусость.
Чего вы добиваетесь? устало спросила она, на этот раз заставив себя в упор поглядеть на Малфоя: судя по виду, тот искренне наслаждался этой незатейливой и бессмысленной, по мнению Гермионы, беседой.
О, ничего особенного, как обычно проверяю на прочность ваш хребет, последние слова он выделил особо, от чего Гермиона против воли ощутила очередную волну холода, пробежавшую по едва прикрытому тонкой тканью позвоночнику. Малфой снова играл с ней, изматывал, кромсал её терпение. Это вызывало одинаково сильные желания броситься на него или выброситься в окно.
Обычно все игры Люциуса заканчивались одинаково, поэтому Гермиона поджала губы и ждала. Сейчас ему надоест болтать, и он снова будет терзать её Круциатусом. Вот сейчас...
Что ж, бессмысленно тратить на вас ещё хотя бы секунду, сказал Люциус, поднимаясь с постели. Гермиона едва удержалась от того, чтобы не разинуть рот. Он что, вот так просто уйдёт? Никаких издевательств и пыток?
Да, не ждите вечером Драко: у него другое задание. Сегодня я преподам ему урок о том, что секс это лишь средство достижения удовольствия, а вовсе не атрибут привязанности. Он должен понимать, что личность партнёра не так уж важна.
Гермиона слабо понимала, о чём говорит Люциус. В этот момент она сосредоточилась на одной мысли: «Пусть он уйдёт, пожалуйста, пусть он просто уйдёт!».
Малфоя, похоже, не удовлетворило то, что Гермиона оставила последнее заявление без должного внимания. Он снова наклонился к ней, заключая её впалые щеки в тиски собственных пальцев.
Я хочу, чтобы вы полностью осознавали своё положение вещи, мисс Грейнджер, тихо произнёс Люциус, глядя Гермионе в глаза. Она засопела и попыталась вывернуться. Желание поскорее избавиться от Малфоя некстати вступило в схватку с гордостью. Гермиона с трудом прикусила язык, однако постаралась вложить максимум своего негодования во взгляд. Малфой отметил это очередной ухмылкой.
То, что мне нравится ваша дерзость, вовсе не означает, что я оставлю её без должного наказания, шепнул он, притягивая Гермиону к себе. От Малфоя снова шёл тошнотворный горьковатый запах крепкого табака, поэтому она попыталась отвернуться, но Люциус сильнее стиснул её щёки.
Ваши ничтожные родители не учили вас, что нужно смотреть в глаза тем, кто с вами разговаривает?
Не смейте говорить плохо о них! выдохнула Гермиона, превозмогая боль и неудобства. У неё возникло острое желание плюнуть Малфою в лицо, но она не могла сделать этого чисто физически.
Рычите, мисс Грейнджер, рычите, нараспев произнес Люциус, наклоняясь к уху Гермионы, это возбуждает.
Последние слова, произнесенные шёпотом, оборвали внутри Гермионы тонкую ниточку, на которой крепилась её отвага. Раз и та полетела к чёртовой матери, попутно корёжа органы, оставляя за собой ощущение пустоты. Пустоты, которая начала засасывать так старательно вдыхаемый воздух. Лёгкие словно исчезли нечему было поглощать кислород и отправлять его в кровь. От этого закружилась голова.