Люциус, похоже, заметил, что Драко готов сбежать, поэтому сомкнул свои длинные пальцы на плече сына стальными тисками.
Я хочу, чтобы ты кое-что сделал. Вкрадчивый голос пробирал до костей, Драко невольно поежился. Люциус же подтолкнул его к телу на полу.
Грейнджер тяжело и рвано дышала, похоже, её окончательно отпустило успокоительное зелье. Она подняла на них лицо, полное ненависти, но не издавала ни звука, хотя заклинание, освободившее её конечности, должно было прервать и эффект Силенцио.
Вспомни, чему тебя учила тётя Белла, прошептал тем временем Люциус. Драко поморщился: он терпеть не мог свою сумасшедшую тётку и все её кровожадные уроки. Давай же.
Драко взглянул на отца: тот не скрывал своего предвкушения. Ему же не хотелось применять к грязнокровке Круциатус, а без достаточного желания заклинание всё равно не подействовало бы.
Зачем это нужно? Я и так отлично помню, кто она и как к ней следует относиться, Драко надеялся, что голос звучит безразлично, но Люциуса это, похоже, не удовлетворило.
Ты должен понимать, он произнес последнее слово с нажимом, что она просто вещь. Она твоё учебное пособие, не более, Люциус усмехнулся. Ты не должен бояться причинить боль вещи.
Он направил палочку на Грейнджер и произнес «Круцио» таким будничным тоном, каким люди обычно говорят «здравствуйте». Её тело вмиг выгнулось, она закричала на этот раз громко и пронзительно, так, что Драко захотелось немедленно заткнуть уши или свернуть грязнокровке шею, лишь бы не слышать этого звука. Она же металась по полу, бестолково сучила ногами и скребла камень, будто надеялась ухватиться за него. Драко видел пытки и прежде, но никогда не мог привыкнуть к этим извивающимся телам, к этим крикам, к этой агонии. Он боролся с желанием выбить палочку из руки отца, но Люциус, кажется, насытился страданиями своей жертвы и остановился сам.
А теперь ты, Драко, не стесняйся. Люциус снова заключил плечо сына в капкан своих пальцев. Драко нехотя поднял палочку и направил её на Грейнджер. Отброшенная заклятием на спину, она уже успела перевернуться на бок и опять безуспешно пыталась скрыть свою наготу.
Круцио, выдавил он, наперед зная, что это не возымеет никакого действия. Грязнокровка не шелохнулась, даже не посмотрела на Драко.
Я вижу, тебе не хватает желания причинить ей боль, прошептал Люциус, совершенно не свойственным ему отеческим жестом приобнимая Драко за плечи. Тебе придется постараться и найти его в себе. И мы не закончим, пока ты не сделаешь это. Подумай, кто она. Вспомни, как ты ненавидел её в школьные годы. Вспомни, как она унижала тебя своим всезнайством она, жалкая маглорожденная. Вспомни
Слова Люциуса ядом разливались внутри Драко, воскрешая все самые отвратительные воспоминания из детства. Он и правда люто ненавидел тогда и Грейнджер, и её дружков. Вздохнув, он расслабился и впустил эту ненависть из прошлого в кровь, позволяя ей изгнать жалость. А затем направил палочку на грязнокровку и на этот раз совершенно четко произнес:
Круцио.
Гермиона вновь ощутила боль во всем теле, в каждом мускуле, но эта боль не была такой же невыносимой и лишающей рассудка, как та, что доставалась ей от Люциуса. Круциатус Драко был одновременно более щадящим и более чувствительным, потому что от него она не проваливалась в секундные спасительные обмороки. Она из последних сил крепилась, лишь похныкивая и посильнее впиваясь в каменный пол, а в тот момент, когда готова была сдаться и закричать, боль отступила.
Ты можешь лучше, Драко, но на сегодня достаточно и этого, прозвучало где-то над ней. О, как же Гермиона ненавидела этот голос, эту манеру вальяжно тянуть слова! Если бы только у неё были силы броситься на Люциуса Малфоя
Она не слышала, что ответил Драко его голос звучал глухо, словно он с трудом выталкивал из себя слова. Гермиона лежала на холодном полу и недоумевала: что стало с его надменной манерой говорить, так явно скопированной с отца? Неужели ему не было приятно унижать и пытать её? Эта мысль вгрызлась в мозг и не желала отпускать, поэтому Гермиона пропустила момент, когда она осталась наедине с Люциусом.
Он медленно подошел и, присев на корточки, за волосы приподнял её голову, заставляя смотреть на себя. Он выглядел настолько нелепо в этой позе,
что Гермиона не сдержала усмешки.
Вам смешно, мисс Грейнджер? светским тоном поинтересовался Малфой.
О да, с трудом выдавила она, вмиг почувствовав, как боль на затылке усилилась.
Это ненадолго, вкрадчиво произнес Люциус, обжигая её ухо горячим дыханием и тут же отшвыривая её от себя. Я пришлю за вами Крипси.
Он резко встал, помедлив, извлек из складок мантии какой-то пузырек и кинул его рядом с ней.
Это заживляющая мазь. Она вам понадобится.
Гермиона собиралась предложить Малфою засунуть пузырёк куда подальше, однако он стремительным шагом пересек мрачное помещение и вышел. Когда за ним захлопнулась тяжелая дубовая дверь, Гермиона попыталась подняться, но у нее слишком сильно дрожали руки. Чувствовать себя такой слабой и жалкой было невыносимо, она могла радоваться лишь тому, что свидетелей этого унижения не осталось. Правда, ненадолго. Громкий треск возвестил о появлении домовика. Он приблизился и тронул Гермиону за плечо холодными пальчиками.