Из неприятного остался только портрет Вальбурги в прихожей, но тот висит насмерть. Мы его шторочкой занавешиваем. Уж очень он скандальный.
Были Блэки и нет Блэков... В комнате Сириуса теперь живёт Гарри, а в комнате Регулуса у нас что-то вроде музея. Повесили там портреты обоих братьев, разложили их личные вещи. Для Гарри крёстный был, как отец. Ему нужна память.
Куда эту ветошь? Пока на чердак, да? уже выходя из комнаты, Джиневра заканчивает прерванную мысль: Речь о чести Хогвартса, между прочим. Бедная профессор МакГонагалл!
Тогда уж бедный профессор Снейп! напоминает Гермиона.
Снейпа ничем не прошибёшь заверяет Рональд, брезгливо стряхивая с себя паутину. Тьфу! Терпеть не могу этих восьминогих! А за тобой, Гермиона, я давно замечаю подозрительную симпатию к Снейпу. Ты его всегда защищала, даже когда он не был героем-разведчиком.
Думай, что болтаешь! сердится Гермиона, оглядываясь на своего декана, то есть на меня. Профессор Снейп в моей опеке никогда не нуждался. Я лишь стараюсь быть объективной.
Ну да, ну да, недоверчиво повторяет Рональд. А кто уже начал сбор подписей в его защиту? Тебе только дай повод побороться за чьи-нибудь права! И ладно ещё, когда это были безобидные эльфы
Я, в отличие от других, ещё помню, что являюсь старостой школы, в которой он работал!
И вот так семь лет. Я уже оглох на оба уха, меланхолично сообщает мне Гарри, взмахом палочки раскрывая коробки с праздничными шарами. Так, возвращаясь к Рождеству. Мам, может, всё-таки волшебством всё развесим? А то времени в обрез.
Не думала, что молодое поколение так обленилось! Последнее дело вешать игрушки, не беря их в руки! я осторожно опускаю волшебную палочку (вроде бы, ёлка стоит ровно, но если рухнет виновата не я, а дом). Нас много. Если что, гости помогут!
Просто на это два часа уйдёт
Гарри, возьми шарик. Пожалуйста.
На лице моего сына в очередной раз появляется неуловимое выражение, которое я пока не могу разгадать. Он молча кивает и начинает аккуратно разбираться с мишурой и лампочками. Хотя времени и правда впритык.
Вот здесь то, что мы накупили в Косой Аллее, добросовестно докладывает Гарри, извлекая на свет подмигивающих Дамблдоров и хлопушки-сюрпризы из «Волшебных Вредилок». А здесь то, что валялось на чердаке. Осталось от старых хозяев. Если отобрать те, которые без змей, то есть симпатичные. Странно, что Сириус их не доставал, когда мы в прошлый раз встречали тут Рождество!
Было и такое, да? Я не знала. Но друзья понимающе кивают с ностальгией и грустными улыбками.
Он ведь терпеть не мог своё наследие! напоминает Рональд. Зато искусственные сугробы были что надо хоть с разбега прыгай!
Сначала проверь всё на сглаз! кричит из другого конца комнаты Гермиона.
Если бы не война, у Гарри были бы самые красивые ёлки. Вообще всё самое лучшее. Но самое лучшее осталось в Годриковой впадине, вместе с моим настоящим домом. А теперь мой выросший сын с искренним удивлением разглядывает волшебные игрушки. На самом деле редкая красота произведения искусства вековой данности! Прозрачные замки с непонятно как подвешенными мостами, объёмные снежинки, словно сплетённые из стеклянного кружева каждая со своим узором.
Ёлочные украшения сродни настоящим сокровищам. Все сразу оставляют дела и подтягиваются их разглядывать. Гермиона пытается угадать, на каком заклинании держатся снежинки. Рональд, более привычный к магическим изыскам, копается в только что купленных хлопушках и фигурках.
Ух ты! Погляди, Гарри тут и ты есть! На метле. О! И Снейп есть! Миссис Поттер, а профессора Снейпа вешать?
Я отвечаю, что места всем хватит.
Как раз в это время возвращается Джиневра с намерением продолжить прерванный разговор.
Я тут подумала есть две приемлемые версии,
сообщает она, пристраивая на подоконник (больше некуда) поднос со свежими вафлями. Угощайтесь это лишние. Кстати, Кикимер просил узнать, какое подать вино Ну так вот либо это ошибка, либо он просто не смог отвертеться от какого-нибудь поручения Волдеморта. Ой, либо его подставили! Три версии получается Что, Гарри?!
Гарри вешает ей на шею Рождественский венок и вручает коробку с лампочками.
Джинни, вот это всё надо развесить по гардинам. Справишься?
Уж как-нибудь, отвечает она слегка обиженно.
Без магии.
Секунду Джиневра глядит на него с удивлением, потом понимающе кивает и больше не спорит. Поудобнее перехватывает свою ношу, и отправляется устраивать Рождество. Возвращается с полдороги, целует Гарри, что-то шепчет ему на ухо и опять отходит к окнам, сжимая вафлю в зубах.
А я вспоминаю своё прошлое Рождество. Гарри и тогда был в восторге от снежинок и шариков всё норовил сдёрнуть их с ветки и запихать в рот. А мы с Джеймсом вдвоём украшали ёлку. Без магии, потому что так было веселее путаться в гирляндах, и целоваться, и снимать с него очки липкими от смолы руками. И хотя бы на один день забыть о войне. В те времена со мной не случалось такого чтобы всё хорошо, а мне плохо. Или это оттого, что не так уж всё хорошо?
Без видимой причины я неожиданно понимаю, что страшно устала. Я убеждена, что лучше притворяться счастливой, чем быть несчастной, но внезапно сознаю, что не могу больше. Ни больше, ни меньше. Всё. Мой муж в могиле, мой любовник в тюрьме. Мой сын и его друзья считают меня полоумной, и весь этот дом меня ненавидит. С Рождеством, Лили!