«Крысы, Лили. Они тут повсюду. Может, откроешь глаза и тоже полюбуешься?».
Ты умная женщина, Лили, вздыхает Кингсли. Но что тебя так смущает? Или ты знаешь о Снейпе что-то конкретное, и это не даёт тебе покоя?
Нет, нет, если бы я только могла подумать Разве что та история с Драко
Малфоем и украденным ядом? Но за плохо закрытую кладовку не закрывают в Азкабан! А Драко после Обливиэйта всё равно ничего скажет... Я медленно качаю головой.
Извини, пока ничего не приходит на ум.
Кингсли советует, если что, обращаться в Аврорат, прощается и аппарирует.
Ну вот. Не дала человеку отдохнуть в праздник! Какая-то я стала чёрствая. Я сама это знаю. После смерти Джеймса мне многое всё равно, что ли. Разумеется, не Гарри, и не вероятное воскрешение Волдеморта!
Но раньше я, к примеру, любила Рождество, а теперь мне безразлично, отмечать его или нет. И за одеждой приходится следить наряжаться тоже расхотелось. Не для кого. Вроде бы, всё есть, и стыдно жаловаться. Даже счастье есть, но радости нет. Мне кажется, что я живу, как заведённая кукла. По кругу, по кругу Вот, надеялась, что Северус вытолкнет меня из этого круга. И, вроде бы, у него стало получаться. А теперь всё опять свелось к тому, что он Пожиратель Смерти. Не могу. Сил больше нет.
Я и правда продрогла, а палочку оставила в гостиной ничему меня жизнь не учит! Зато сигареты взяла. Я прислоняюсь к мотоциклу Сириуса (мотоциклу хорошо он опять дома!), прикуриваю от ладони и смотрю на рождественские звёзды. Хитрый, однако, змей, этот Северус Снейп! Раз он подслушал, как я жаловалась Минерве на жизнь, то наверняка потом сидел со мной на карнизе. А ведь не сознался.
Чёртова жизнь. И кто теперь будет меня ловить?
Глава 3
Взошел ночей не сплю.
Согреть чужому ужин
Жилье свое спалю!..
Гляжу на след ножовый:
Успеет ли зажить
До первого чужого,
Который скажет: «Пить».
М.И. Цветаева
Когда к тебе приходит мужчина и говорит, что много лет любил тебя одну, это заставляет задуматься. Но и пугает тоже. Ведь меня долгое время считали мёртвой. А для Северуса этих лет словно не было. Его часы встали и опять пошли с той же цифры. Это трудно себе представить. Кажется, что он сумасшедший. Но только сумасшедший поверит, что так и есть.
Северус играл слишком сложную роль в войне, он был директором Хогвартса и до последнего времени оставался деканом Слизерина. Для всего этого нужно уметь нечто большее, чем сходить с ума. А чтобы понять его, нужно нечто большее, чем слухи, которые преследуют меня со дня пробуждения.
Последний разговор Гарри с Волдемортом неоднократно перепечатывался в газетах со слов десятков свидетелей. Мне было не до репортёров, и Гарри гнал их с крыльца «Нимбусом». Но история о патронусе-лани уже жила самостоятельной жизнью. Озвученный или безмолвный, вопрос «да или нет?» следовал за мной всюду. Джеймс погиб очень давно, Северус сделался героем, и людям хотелось послевоенного чуда. Чем невероятнее, тем лучше.
Однако пылкие признания в больнице святого Мунго, о которых регулярно сообщал «Ежедневный пророк», были чистейшей выдумкой. Северус не мог ничего сказать, и неясно было, сумеет ли говорить вообще. Но я действительно видела его в больнице. Высказывания конкурирующих изданий о моей патологической ненависти к нему тоже преувеличены.
Можно уже мне самой сказать? Да, спасибо.
Я тоже лечилась в Мунго, но чувствовала себя не в пример лучше других. Я многих там навещала, чтобы не смотреть целые дни в потолок, вспоминая Джеймса. И у Северуса тоже была. Что сказать об этом? Ужасные раны кровь не останавливалась второй месяц. Прогнозов никаких. Сознания не было. Меня он не узнавал. Я и сама с трудом узнала его. Мёртвое пергаментное лицо, бескровные пальцы в несмывающихся пятнах от зелий. Вот руки остались прежними. Всё, не хочу. Проревела потом весь вечер. Да, такая я беспринципная. Я не ненавижу его, хотя он выдал моего ребёнка Волдеморту. Такая я бездушная я не люблю его, несмотря на красивого патронуса. Попросила, чтобы отвели ему отдельную палату, дала денег, да, всюду коррупция. Если кто-то меня считает святой, это их проблемы. Ушла, не оглянулась. Всё. Все наши пылкие признания.
Что ещё добавить? Знаменитому издательству пришлось пригрозить судом и авторитетом семьи. С этого времени фантазировать о свадьбах и патронусах, равно как о непримиримой войне деканов Гриффиндора и Слизерина, считается дурным тоном. Страсти утихли, но вопрос остался висеть в воздухе.
Всё это я обдумываю, сидя в круглом кабинете нашей директрисы после рождественских каникул. Я обещала Минерве, что больше не стану бередить ей душу своими проблемами, поэтому стараюсь выглядеть бодрой и работоспособной. Минерва и без того вся на нервах. Северус, плохой или хороший, выполнял в школе множество обязанностей, и теперь некем затыкать дыры.
Но директриса не спешит подыскивать замену, так что возглавлять
Слизерин снова будет профессор Слизнорт. Гораций приходит в ужас от возросшей нагрузки и сначала отнекивается, ссылаясь на преклонные годы. Но прибавка к зарплате и возвращение прекрасного кабинета на седьмом этаже улаживают конфликт. Ох уж эти слизеринцы!