Он осмотрелся в доме и, отыскав кухню, разжился свежими фруктами, которые отлевитировал на длинный дубовый стол в том же зале, где дожидалась безвольной куклой пристроенная в высоком грубом кресле пленница. Сомнительного вида кусок вяленого окорока остался там же, где лежал. А вот эльфийское вино в покрытых толстым войлоком пыли бутылях выглядело неплохо. «Более, чем достаточно», прорычало глухое недовольство. Темный лорд, суетливо собирающий на стол для разговора с безродной девкой из враждебного лагеря, что за нелепый оксюморон?
И тем не менее прежде Реннервейта через его палочку прошли заклинания трансфигурации канделябров в посуду, очищения и нарезки.
Вы?! вцепившись в подлокотники, шевельнула вмиг побелевшими губами пленница. Расширившиеся от страха глаза вспыхнули колдовскими омутами.
И вам не стоит бояться меня, мисс Эванс, усмехнулся Волдеморт, не меняя расслабленно вальяжной позы. За ней он прятал необычное беспокойство, спровоцированное всколыхнувшимся в душе треклятым кристаллом. Мы ведь старые знакомые, не так ли?
Если это можно назвать знакомством еле слышно ответила она, с трудом сглатывая, и быстро, украдкой, оглянулась.
Вина? предложил он, потянувшись к темной бутыли. Отскочила пробка и с мягким стуком откатилась в сторону.
Пленница отрицательно замотала головой.
Можно мне воды? почти жалобно попросила она и облизнула сухие губы
Волдеморт смог оторвать от них взгляд спустя мгновение. Мгновение звонкой тишины, разбавленной шумом напоенного вереском ветра и воркованием горлицы под стрехой. И этого времени, похоже, хватило на то, чтобы в его лице произошли перемены, напугавшие пленницу сильнее прежнего. Неприятное наблюдение. От него необъяснимая, незнакомая тоска шевельнулась в груди.
Как скажете, он заставил себя насмешливо улыбнуться. Агуаменти.
Лили вцепилась в поданный фужер обеими руками и жадно осушила до дна.
Он наблюдал, пряча беспокойный интерес за маской высокомерного любопытства. Правда, старательно верил в то, что эта маска и есть лицо.
Рискнули напиться воды из рук врага, самодовольно ухмыльнулся Волдеморт, проводив взглядом пустой фужер, дрожащей рукой водруженный на стол.
Совершенно очевидно, сэр, что, если вы намерены меня убить, то живой я отсюда не выйду, ее голос стал заметно чище. Поначалу робкий, он с каждым словом звучал увереннее, хоть в нем и оставалась теперь едва заметная дрожь. Если вам нужно напоить меня зельем, оно также неизбежно окажется во мне. Так для чего мне отказываться от возможности утолить жажду? в ее позе и взгляде появилась твердость сродни той, что можно иногда наблюдать у человека, выслушавшего смертный приговор, но еще не сломленного.
Похвальная рассудительность, с неопределенной даже для самого себя интонацией заметил Волдеморт и дернул углом рта, не прекращая сверлить пленницу испытующим взглядом. Кстати, тогда в министерстве вы ведь сразу поняли, кто я, и наверняка были осведомлены о моих политических взглядах. Зачем согласились проводить? Страх не был тому причиной, я бы понял.
Нервозно-грустная усмешка мимолетно искривила губы девушки. Она посмотрела на свои сцепленные в замок руки, которыми
упиралась в плотно сжатые колени, обтянутые облегающими темно-синими брюками.
Я не боялась вас тогда, теперь она бесстрашно смотрела ему в лицо, но, к счастью, не могла видеть мурашки, покрывшие руки и грудь Темного лорда. И я не разделяла ваших взглядов. Но было бы нечестным и неправильным скрыть от вас правду о том, где будет проходить заседание, потому что
Она запнулась, подбирая слова, и он, надменно улыбаясь, закончил сам:
«Я не разделяю ваших убеждений, но готов отдать жизнь за ваше право их высказывать». Я правильно понял вашу мысль, мисс Эванс?
Вы читали Вольтера? после секундного замешательства, будто не веря собственным ушам, спросила Лили.
Да. Но на самом деле, он этого не говорил, Волдеморт подался вперед и оперся локтями о стол, писательница-биограф приписала ему эти слова .
Лили растерянно сморгнула.
Но вы же Я ведь здесь не за тем, чтобы поговорить о маггловских философах? в ее взгляде промелькнуло что-то, похожее на надежду.
Почему нет? он пожал плечами, внезапно залюбовавшись сизо-лиловыми волнами, бегущими по заросшим вереском и эрикой склонам холмов, и попутно отмечая, что и сам не отказался бы от более внятного представления о целях разговора. Что, если я не тот невежественный монстр, бездумно стремящийся уничтожить то, чего не понимает, каким меня изображают официальные СМИ и ваш любимый Дамблдор, мисс Эванс?
Пленница смотрела, как загипнотизированная.
А вы значит, кусая губы, понизив голос до еле слышимого и делая большие паузы между словами, заговорила она, на самом деле разбираетесь в том что хотите уничтожить?
Он откинулся на спинку кресла и неожиданно для самого себя рассмеялся. Не тем зловеще-ласковым смехом, которым случалось доводить до заикания и холодного пота провинившихся Пожирателей, и не с той едкой безрадостной иронией, коей он, будучи недосягаемым для чужих глаз и ушей, порой награждал себя за промахи. Конечно, он и сейчас не назвал бы свой смех веселым и беззаботным, но легким точно. Пожалуй, ситуация его позабавила. А вот Лили выглядела обескураженной и чертовски милой.