Н-не-а, не нахожу. Просто проявление дурного характера. И могила не исправила, и огонь не очистил...
Эй-эй, оставь хоть пару глотков! И объясни, за что он тебя благодарил? Я подозреваю, что ты сожгла его хогвартский портрет, но мои-то вещи причём? Дом бы мог сгореть, а у моей семьи ничего, знаешь ли, не осталось, кроме дома...
Так вам и надо, чуть не сказала Гермиона, но время лишаться собутыльника ещё не пришло.
Хочешь предъявить мне иск?
Зависит от того, что произошло. У тебя есть, что сказать в своё оправдание?
Мне не в чем оправдываться!
Поэтому ты здесь надираешься в одиночестве?
Вообще-то это моё дело!
А моё имущество это моё дело, и я вправе требовать объяснений.
Гермиона аккуратно отставила бутылку.
Ладно. Дашь дёрнуть тебя за хвост?
Что?!.
Очень хочется потрогать твои волосы.
И давно?
С первого дня.
Малфой подпёр кулаком подбородок и уставился на Гермиону во все глаза.
Ну, что смотришь? буркнула она краснея, такое у меня условие. Я дёргаю тебя за хвост, а взамен всё тебе рассказываю. Тебе придётся потерпеть всего несколько секунд.
Ты меня пугаешь, Грейнджер.
Ладно, не буду дёргать. Просто поглажу тебя по головке.
Так бы сразу и сказала, Малфой встал, распахнул мантию и с пресерьёзным видом принялся расстёгивать брючный ремень.
Да ну тебя! Гермиона замахала на него руками, захихикала...
И хихиканье сделало своё чёрное дело перешло сначала в смех, а потом и в рыдание.
Она говорила и говорила. Временами она забывала о присутствии Малфоя, ей казалось, что в комнате только она и каминное пламя.
Но отсветы этого самого пламени выхватывали из темноты длинное лицо абсолютно бесстрастное и предельно внимательное, и Гермиона, на мгновение протрезвев и осознав кому она это всё говорит? Зачем? но не успев остановиться, продолжала плакать и говорить, и жаловаться? Как было страшно стирать собственное прошлое, как было страшно уходить, как страшно было лезть в Министерство, как расщепило Рона, и алая кровь хлестала на бурую листву, как этот Рон, их Рон, её Рон, огромный, рыжий, лохматый, тёплый, верный, как ньюфаундленд, ушёл, бросил её и Гарри, и с тех пор страх взялся за неё всерьёз, грыз её днём и ночью, а тут ещё чокнутая старуха, обернувшаяся чудовищной змеёй (лицо Малфоя совсем окаменело), и пришлось левитировать оттуда Гарри, и лечить Гарри, и Рон вернулся и разбил дрянной медальон, и она обрадовалась даже не этому, а тому, что страха будет меньше, но нет чувство защищённости так и не вернулось, она Рону больше не верила. И плен в особняке Малфоев, и Беллатри.
Малфой сорвался с места и выскочил из комнаты с такой скоростью, как будто за ним гналась упомянутая дама.
Гермиона продолжала бормотать, вцепившись себе в волосы и зажмурясь. Ей казалось, что если она замолчит, воспоминания её задушат.
Ну-ка
Это Малфой вернулся со стаканом воды. Ах, ещё и виски туда плеснул.
Она попробовала взять стакан, но руки ходили ходуном. Почему она не выплакалась МакГонагалл? Почему вывалила всё это на Малфоя? Нет у неё сил об этом думать, и нет сил просчитывать последствия. У неё стакан воды поднять, и то сил не хватает.
Малфой осторожно влил в неё всё содержимое стакана, твёрдо придерживая её затылок. Потом заглянул ей в лицо.
У тебя, судя по всему, имеется опыт общения с истеричками, заметила Гермиона. Ей наконец-то стало неловко.
Не совсем, возразил он. Но приходилось отпаивать людей при всяких обстоятельствах, он отвёл глаза.
Людей, говоришь? Стало быть, я хотя бы похожа на человека, слабо хихикнула она, безуспешно пытаясь собрать под заколку растрёпанные волосы.
Ответ: "Ты похожа на пьяную грязнокровку," отпечатался на физиономии Хорька столь отчётливо, что она опять слабо хихикнула.
Эй, не начинай.
Постараюсь, пробормотала она, откидываясь на диванную подушку. Ей стало тепло, пожалуй, даже жарко, а от Малфоя шёл неожиданно свежий запах то ли весенней травы, то ли мяты.
Малфой подбросил поленьице в камин, примостился снова на ковре и непринуждённо напомнил:
Так что там с портретом?
Он хотел, чтобы я сожгла портрет. Он...
Говори, Грейнджер. Расскажи мне всё. Пожалуйста. Мне важно знать.
Она молчала, глядя в камин. Малфой нервно заломил руки, потянулся, хрустя суставами.
Говорить было очень трудно, но она преодолела себя и выложила Хорьку всё, раз уж сегодняшние звёзды велели ему быть её конфидентом. В конце рассказа ей стало невмоготу смотреть на пламя, и она перевела взгляд на Малфоя.
И обомлела.
Малфой хохотал.
Он смеялся совершенно беззвучно и, видимо, уже давно, поскольку был красен и утирал слёзы. Услышал, что она замолчала, посмотрел на неё, схватился за голову и заржал в голос.
Он меня развёл, констатировала она.
Как пер первокурсницу, простонал Малфой, как магглу безграмотную Ты что, поверила, что портрет может наложить Смертельное?! Грейнджер! Ой, не могу!! он лёг навзничь и в изнеможении застучал ногами по ковру.
По-хорошему, его следовало убить или хотя бы как следует проклясть, но вместо этого она всхлипнула и уткнулась лицом в ладони. Малфой сразу прекратил веселиться, подполз к ней и обнял за плечи.
Ну ладно, ну извини. Я забыл, Гриффиндор это диагноз.