Затратно, догадался я. Прибыльнее выкачивать природные ресурсы из донорских земель, а в основных держать население в ежовых рукавицах. Предстать, если люди узнают, что здесь не жарко, трава сама по себе растет из земли, а не на зеленых фермах, все рванут сюда. Власть Лютецкого пошатнется. Оно ему надо?
Вглядываясь в строчки на листах, Миха сощурился, пытаясь разобрать что-то, потом проговорил:
Читаю я, конечно, не очень прытко, но кажется здесь что-то про артефакты и Корреля Тьфу ты, швора, что за слово такое.
Мы с Катей переглянулись, я оторвался от блуждания по карте и развернулся к детине.
Ну-ка дай посмотрю.
Когда Миха передал листы, жестковатые, немного вощеные, с характерным запахом, который оставил лишайник, я пробежался взглядом по заголовку.
«Корреляция назначения
артефактов по генам-мутантам в прикладной программе Оазис-Техно по повышению эффективности производства и жизни», прочитал я вслух, и меня до онемения в спине окатило льдом.
Сглотнув слюну, которая в раз стала вязкой, я поднял голову на Миху и Катю и проговорил:
Твою швору Я понял, зачем он за нами гонится.
___________________________________
Если эта глава соберет больше трех комментариев, то следующую сделаю побольше.
Глава 17
Ну-ка удиви, произнес он.
Открытие ударило под дых тупым кулаком Снова и снова пробегая взглядом по строчкам, я все больше убеждался в его логичности. Мозаика складывалась в четкую картину, напоминая иллюстрацию к детской страшилке.
Вы только в обморок не падайте, предупредил я, с трудом осознавая догадку, и отложил листы на стол. Лютецкому нужны люди с геном-мутантом.
На кой? не понял Миха.
Я набрал побольше воздуха и проговорил одним разом:
Он делает из них артефакты.
Повисла тишина. В ней легкое гудение экранов звучит непривычно громко. Оба посмотрелаи на меня долгими взглядами, Катя захлопала ресницами, а Миха загоготал нервно.
Да ну, проговорил он с сомнением, прямо из людей? Как так?
Пришлось объяснять, хотя и самому верилось с трудом.
Понимаю, как это звучит, проговорил я. Но сами посудите: детей с геном-мутантом служебники забирали в самом детстве. Куда они делись и что с ними стало не известно. Зато артефакты разного назначения стали появляться после этого регулярно. Ну, вспоминаете?
Кривя губы, Миха неоднозначно покачал головой, но в разговор вступила Катя. Прикладывая к лицу ладошки, она произнесла:
Вообще-то пока я не попала к Никифору, то жила в приюте немного восточнее от Красного града. Мне было пять, когда на моих глазах забрали мальчика и девочку. Они точно были с геном-мутантом, до этого мы играли часто. Мальчик одной рукой поднимал тумбочку, а девочка как-то упала с дерева, расшибла колено. А оно затянулось прямо на глазах. Больше их никто не видел. А когда я спросила воспитателя, что с ними стало, мне ответили, чтобы не совала нос, куда не надо. Тогда я и решила никому не рассказывать о своем слухе.
Я кивнул.
Аналогично.
Все еще кривясь, Миха отозвался нехотя:
Ну, ладно, пускай так. То, что служебники забирали детей-мутантов мы все знаем. Но мы не дети-то.
А какая разница? ответил я и поднял над головой листок. Тут нигде не сказано, что донорами должны быть именно дети. Судя по всему, важно само содержание. Детей забирали активно. Видать всех поизымали. А тут мы, целых трое.
Катя охнула и села на стол, поерзав для удобства.
Но откуда они узнали?
Тут тоже все просто, стал объяснять я. Меня сдал Козельский, это тот, кто меня и с проектом сдал Лютецкому. Видимо, просек, что я запахи слишком хорошо различаю.
Сжав правый кулак до хруста, Миха стукнул им в левую ладонь и выдавил сквозь зубы:
Такому Козельскому я бы рыло-то начистил бы.
Понимаю, с кивком отозвался я.
Миха продолжил все с тем же напором и разминая шею, будто уже сейчас собирается отправиться разыскивать Козельского, чтобы все ему растолковать:
Но мы-то с Козельским не знакомы. Откуда про нас узнали служебники?
Аделаида, коротко ответил я. Она ушлая. Догадалась. Я слышал, как она по смартфону с артефактом связи говорила с кем-то. Как раз сообщала, что один есть точно. Второй под вопросом, а третий возможно. Один это я, в том, что я мутант она была уверена. А в Кате не очень. Миху подозревала, но не понимала, в чем конкретно его мутация. Откуда ей было догадаться, что наш детина чудо-механик.
По помещению вдруг разнесся испуганный вдох Кати, мы оглянулись, а она проговорила с блестящими от влаги глазами:
Это что выходит? Каждый артефакт, которыми мы пользуемся, это в прошлом какой-то человек?
Стало немного гаденько. Катя права, артефакты в какой-то мере то, что осталось от людей с генами-мутантами. О технологии создания артефактов не известно никому, даже мой всезнающий опекун эту тему обходил стороной. То ли сам не знал, то ли предпочитал ее не касаться.
Скрестив руки на груди, я покивал.
Согласен, это отвратительно. Но кто ж знал
Знал бы, ни в жизни не прикоснулся бы к артефакту, с жаром согласился Миха.
Какой бы жуткой ни выступала правда, я все же произнес:
То, что делает Лютецкий, дико. Но те артефакты, которые уже созданы,
в какой-то мере продолжение тех людей. Не уничтожать же их.