Ну, посмотрим, проговорил я и, приблизившись, дернул их по очереди вверх.
Загудело. Через секунду одна за другой на потолке стали включаться лампы, длинные, с необычным голубоватым свечением, и перед нами из темноты выступили несколько рядов столов с мониторами.
Ого! впечатлился Миха.
Самый большой монитор впереди в половину стены засветился последним. На нем нарисовалась карта громадных размеров, основная часть в середине желтовато-зеленоватая, или скорее бурая. Это суша. По краям все синее, что значит вода. На области суши чуть слева и сверху мигает зеленая точка, а выше в хаотичном порядке красные буквы «х».
Катя с восторженным лицом шагнула к карте и потянулась, чтобы прикоснуться, но в последний момент одернула пальцы и проговорила:
Что это такое?
Под большим экраном я заметил стол с техникой. Подойдя, нашел колесо управления и покрутил. Карта задвигалась, а когда приноровился, смог приблизить изображение, довольно четкое и детальное. Пульс участился. Я с волнением двигал картинку, быстро бегая взглядом по навигации, открывая для себя территории, которых никогда не видел на этаже обучения.
Это карта, сообщил я неверяще. И она гораздо больше тех, что нам показывали в Красном граде.
Карта чего? уточнила Катя, все так же завороженно таращась в сияющий экран.
Я сглотнул от волнения и ответил:
Судя по всему, мира. Смотрите, вот Красный град.
Ткнув на пятнышко внизу карты среди густой желтизны, я приблизил изображение роликом, потом передвинул выше со словами:
А это Рязна град. Мы оттуда прилетели.
Я никогда не видела карт произнесла Катя зачарованно. Почему тут все желтое?
Рядом, такой же очарованный, хотя старается
хмурить лоб, чтобы это скрыть, стоит Миха. Он почесал макушку и предположил:
Так песок же видать.
Я кивнул, а Катя спросила:
А это что?
Она указала на зеленую точку вверху экрана. Я приблизил. Вокруг этой точки цвет местности зеленовато-серо-бурый. Дальше красные «х», а после них размытая картинка.
Судя по всему, зеленая точка это мы, пояснил я. Вернее, место, где мы находимся.
Миха ткнул на крестики.
А это что такое похеренное? Зачеркнутое то есть.
Не знаю, честно признался я. Но здесь точно была какая-то база. Сам оглянись. Такие крестики могут означать что угодно. Возможно цели, которые были уничтожены, а может точки, куда удалось добраться. Кого сюда занесло, интересно.
Смотрите, произнесла Катя и указала на самый край экрана, где на корпусе слабо блестит едва различимый шильдик.
Наклонился. Пригляделся. Рассмотрел небольшой круг, в котором заключена буква «Т» и поморщился.
Ну, конечно. Можно было сразу догадаться. Оазис-Техно.
Значит, Лютецкий был и здесь? предположила Катя.
Я кивнул, возвращаясь к карте.
Очевидно. Но, судя по тому, что здесь все давно заброшено, пользы для себя он тут не нашел.
Орудуя колесиком, я принялся изучать местность. Само наличие обозначенных территорий дальше Ново града и старой столицы уже открытие. Причем давно известное Лютецкому. Что значит, моя разработка по обеспечению людей зелеными фермами шла не только в разрез с его планами на Красный град и остальные грады, но и на весь мир. Мотор за грудиной застучал бодрее похоже, мы сковырнули что-то крепко запечатанное.
Я считала, что за старой столицей ничего нет. Только каменная пустыня, проговорила Катя, приложив к раскрасневшимся щекам ладони.
Все так считали, отозвался я, орудуя колесиком. Это результат пропаганды Лютецкого.
Но зачем?
Я ответил:
Он обманывает людей и сильнее узурпирует власть.
Катя помотала головой.
Но почему сюда никто не добрался из простых людей?
А ты бы ломанулась на север без единого ориентира, когда тебе из всех утюгов говорят, что дальше Ново града и Казна града жизни нет? Что там безжизненные пустоши и твари? Что спасение есть только в градах под заботливым крылом Оазис-Техно?
Опустив плечи, Катя вздохнула.
А если кто-то вроде Никифора утверждает обратное, его считают чокнутым.
Именно. Лютецкий сам довел мир до состояния коллапса, потом предстал героем-спасителем. Уверил людей, что только он может защитить их.
Смотреть с нами на карту Михе надоело, он полез шарить по столам, гремя, как верблюд в загоне. На пол посыпались подставки, карандаши, какие-то папки.
Катя посоветовала ему:
Ты бы поаккуратнее.
Какая разница, здесь все равно никого нет. И не будет, судя по всему. Ого, какая тяжелая.
Он покачал на ладони пластиковую папку, толщиной сантиметров десять, потому перекинул на другую ладонь. В полете защелка расстегнулась и на пол рассыпались серо-бежевые листы. В воздух взвился запах дымка, чего-то сухого, немного пряного и приятного.
Из лишайников, удивился я.
Чего? не понял Миха и стал собирать листы.
Я пояснил:
Бумага, говорю, настоящая. Из лишайников сделана.
Надо же, заметил детина, заглядывая в листы, значит у нас бумага стоит как баллон с кислородом, а у них вон, гляди сколько листочков! Стало быть производили где-то. Вопрос, чего они такое замечательное место покинули?
Я кивнул на карту и предположил:
Видимо, не нашли, что искали.
Знать бы, что им понадобилось в этой дивной глуши, продолжил вещать непривычно рассудительный Миха, складывая листочки в папку один на другой. Здесь трава, папоротники, дожди идут. Никакой пустыни, песок в рот не лезет. Почему не построить здесь град?