Мы стояли посреди этого цветущего чуда, грязные, уставшие, обессиленные, но абсолютно счастливые. Мы сделали это.
Кейден посмотрел на меня. В его золотых глазах не было ни насмешки, ни высокомерия. Только чистое, незамутнённое восхищение.
Изольда, сказал он тихо, и я замерла. Она пыталась провести этот ритуал в одиночку, много лет назад, когда скверна только появилась от какой-то твари. У неё не получилось.
Почему? прошептала я.
Ей не хватило он искал слово, точности. Её магия была как моя. Огонь и воля. Она могла сжечь скверну, но вместе с ней она сожгла бы и землю. Она не могла строить. Не так, как ты.
Он посмотрел на цветущую поляну, потом на меня. Ты сделала то, что не смогла сделать она. Одна из сильнейших ведьм своего времени.
И я поняла. Это был не просто комплимент. Это было признание. Признание того, что моя странная, «инженерная» магия, магия попаданки из другого мира, была не слабее. Она была просто другой. И именно она была нужна этому миру.
Я стояла посреди цветущей поляны, рядом с древним драконом, и впервые в жизни чувствовала, что я на своём месте. Не в Екатеринбурге. А здесь. И что моё главное приключение только начинается.
Глава 29
Кейден был молчалив. Но это было другое молчание. Не холодное и надменное, а задумчивое. Он подолгу смотрел на меня, когда думал, что я не вижу. И в его взгляде я больше не видела ни снисхождения, ни даже простого удивления. Там было что-то новое. Что-то похожее на уважение? Или даже на трепет. Словно он смотрел на равную себе силу, которую не мог до конца понять, и это его одновременно и восхищало, и пугало.
Вечером, когда Элина, утомлённая впечатлениями, уснула, мы остались у очага вдвоём. Наш дом, наш оживший, тёплый дом, тихо вздыхал вокруг нас. Огонь потрескивал. Напряжение, которое висело между нами с самого первого дня, исчезло. Осталась только густая, уютная тишина. И эта тишина была красноречивее любых слов.
Я смотрела на его профиль, освещённый пламенем. На резкие линии скул, на тень от густых ресниц. Я видела не бога, не монстра, а просто существо, которое несёт на своих плечах груз веков. И мне стало до боли любопытно.
Кейден, тихо позвала я, впервые назвав его по имени без всякой язвительности.
Он повернул голову. Его золотые глаза в свете огня казались жидким янтарём.
Каково это? спросила я, сама удивляясь своей смелости. Жить так долго?
Он не сразу понял, о чём я. А когда понял, его лицо на миг стало непроницаемой маской. Он привык к вопросам о магии, о силе, о битвах. Но его никто, никогда, наверное, не спрашивал о нём . О его чувствах.
Он долго молчал, глядя в огонь. Я уже подумала, что он не ответит. Что я нарушила какую-то невидимую границу и он сейчас снова закроется своей бронёй из высокомерия. Но он заговорил. И его голос был тихим, глухим, полным древней, как мир, печали.
Это утомительно, сказал он. Это как стоять на берегу океана и смотреть, как волны набегают и отступают. Каждая волна это эпоха. Цивилизация. Жизнь. Ты смотришь, как они рождаются, как достигают своего пика, а потом неизбежно откатываются назад, оставляя после себя лишь мокрый песок.
Он говорил, и я видела перед глазами эти картины.
Я помню, когда на месте этих гор, он кивнул в сторону окна, было тёплое, мелкое море. Я плавал с первыми гигантскими ящерами. Потом море ушло. Выросли горы. Я смотрел, как ледник вырезает эту долину. Я помню, как первые деревья учились дышать. Как первые звери выходили из леса. Я видел, как приходят и уходят народы, строят замки, которые потом превращаются в руины. Я помню Изольду, когда она была юной, полной сил и ярости ведьмой. А потом
я смотрел, как она стареет и угасает.
Он замолчал, и я почувствовала, как по моей щеке катится слеза.
Всё всегда исчезает, Элара, сказал он, и в его голосе была не горечь, а лишь констатация факта. Всё превращается в пыль. Друзья, враги, любовь, ненависть, целые миры. Всё, кроме долга. Долг единственное, что остаётся. Единственный камень, за который можно держаться в этом бесконечном потоке времени.
Теперь я поняла. Я поняла его холодность. Его отстранённость. Его презрение к «человечкам». Мы для него были лишь рябью на воде. Мгновением. Зачем привязываться? Зачем чувствовать? Если всё, что ты полюбишь, обречено исчезнуть, оставив в твоей душе лишь новую дыру. Его броня из высокомерия была не для нападения. Она была для защиты. Для защиты своего собственного сердца от бесконечной боли потерь.
Я смотрела на него, на это могущественное, бессмертное, и такое бесконечно одинокое существо. И весь мой сарказм, вся моя злость, вся моя обида всё это смыла волна чистого, пронзительного сочувствия.
Не думая, я просто протянула руку и положила её на его предплечье. Туда, где совсем недавно была страшная рана.
Он вздрогнул. Так сильно, будто я его ударила. Он резко посмотрел на мою руку, потом на моё лицо. Его золотые глаза были широко раскрыты, в них плескалось недоумение. Он не привык к такому. К простому, человеческому жесту утешения.
Не нужно меня жалеть, сказал он хрипло.
Я не жалею, честно ответила я. Я сочувствую. Это разные вещи. Никто не должен быть один так долго. Даже если он дракон.