Габо. Первая сцена должна закончиться тем, что Белинду привяжут к кровати. Связывая, Сидалия кричит на сестру из-за всякой ерунды, которая крутится у нее в голове. Так мы убьем двух зайцев: раскроем характер Сидалии и дадим информацию о семейных отношениях.
Рейнальдо. Сначала Сидалия
встает перед Белиндой и приказывает: «Немедленно сними это платье!» А затем начинает оскорблять.
Габо. Это решает проблему раздевания Белинды. Она сама снимает платье. И в тот момент, когда кажется, что все в порядке Сидалия взрывается.
Сокорро. А еще Белинда надевает кружевные перчатки.
Габо. И не снимает их. Сидалия связывает ее вот так, полуголую, но в перчатках. Какой образ! И пока Сидалия связывает ее и оскорбляет, Белинда смотрит на нее с ненавистью, не говоря ни слова. Мы уже имеем представление, что она не немая; теперь мы понимаем, что Сидалия тоже это знает. «Молчи, стерва, проглоти язык, если хочешь, но слушай меня внимательно!» Это очень напряженная ситуация. Зритель замер в ожидании. И что теперь? Как поддержать этот уровень?
Рейнальдо. Почему бы нам не оставить перчатки на вторую сцену насилия, когда платье будет порвано? И только перчатки останутся в целости.
Роберто. Сцены насилия головная боль режиссеров. Снимать их непросто. Вот американцы мастера в этом деле.
Габо. То же самое тридцать лет назад говорили о романах: «Американцы мастера в этом деле».
Роберто. Я имею в виду, что на экране сложно показать драку между двумя женщинами.
Габо. Ясно, что нападает одна, а другая даже не пытается защититься
Маркос. Зачем связывать Белинду? После избиения она может просто лежать в углу.
Габо. В связывании есть элемент безумия, причем с обеих сторон: Сидалия ведет себя как маньячка, а Белинда фактически лежит в смирительной рубашке.
Маркос. Но ведь потом Сидалии придется ее развязать. Почему? Когда?
Габо. Мы до сих пор не знаем, что будет дальше.
Сокорро. Следующая сцена очень спокойная: Сидалия молится в церкви или исповедуется. Она чувствует вину. И для нее это что-то очень серьезное, ведь она из тех, кто наказывает себя веригами.
Габо. Главная проблема этой истории в том, что мы можем легко потерять чувство меры Как далеко вы зайдете, только до слез или до вериг?
Сокорро. Сидалия, возможно, и ненормальная, но она не потеряла связи с внешним миром. Нам это подходит, потому что позволяет выпустить ее из дома и визуально обогатить фильм.
Габо. Исповедь Сидалии нужна, чтобы объяснить, что Белинда ее сестра и что Сидалия считает ее сумасшедшей.
Роберто. Не сумасшедшей, а одержимой. И она говорит об этом со священником: «Отец, вы верите, что из моей сестры можно изгнать нечистого?»
Габо. Да, Сидалия все рассказывает: «Отец, ей хуже, чем когда-либо. Только представьте, она сломала замок на сундуке и снова надела платье», а священник, знавший родителей, отвечает: «Твоя святая матушка, Царствие ей Небесное, говорила А твой покойный отец, прежде чем запить да простит его Бог, всегда замечал, что ты и твоя сестренка» В любом случае тут можно рассказать всю историю семьи.
Сокорро. Сидалия всегда выглядит жертвой.
Габо. Пожалуйста, Сокорро, не отправляй Сидалию в исповедальню! Пусть они разговаривают в движении, на ходу. В идеале они во время разговора должны кататься на карусели. Станет понятно, что там все сумасшедшие, и священник больше, чем его прихожане
Сокорро. Я вижу сцену так: Сидалия молится на коленях, может быть едва сдерживая слезы, перед большим распятием Мимо торопливо проходит священник, и Сидалия встает, догоняет его и говорит, что ей нужно поговорить с ним. Невозможно: он не может оказать ей помощь в эту минуту Вот Сидалия и обрушивает на него свою историю по пути из ризницы к паперти.
Габо. Мне не нравится. Между моментом, когда Сидалия связала Белинду, и сценой в церкви могло пройти любое количество времени. Есть проблема непрерывности, понимаете? Идеальный переход может быть только от связанной Белинды к Сидалии в церкви: «Она сделала это снова, отец. Она сломала замок и снова надела платье». Диалог прерывается, торопливый, но полный информации. После этого, если хочешь, можно сделать тайм-аут для передачи общей атмосферы.
Сокорро. Чтобы освободить Белинду, можно прибегнуть к эллипсу: прошло несколько дней, все вернулось в привычный ритм.
Роберто. Нет.
Сидалия просит священника поговорить с сестрой: «Она прислушается к вам, святой отец». Чего она действительно хочет, так это того, чтобы священник изгнал дьявола из Белинды.
Габо. И священник ее развязывает.
Сокорро. Сидалия ждет в церкви, пока священник закончит свои дела. Теперь оба идут к дому. «Поторопитесь, святой отец, Белинда совсем спятила». Они приходят, священник смотрит на Белинду, начинает читать молитвы и попутно ее развязывает. «Почему ты так ведешь себя со своей сестрой, которая тебе как мать? Зачем заставляешь ее страдать?»
Габо. Там может быть интенсивный монтаж. Сидалия связывает сестру. Склейка. Священник стучится в дверь дома. Склейка. Сидалия открывает дверь: «Хорошо, что вы пришли, святой отец! Белинда совсем обезумела!»
Сокорро. А кто сообщил священнику?
Маркос. Сидалия отправила ему сообщение. А почему бы нам не придать больше значения аптекарю? И не пустить в дом старую служанку, чтобы облегчить задачу?