4 апреля 1991 года
Зима для семьи Зильбербард начиналась с полной неопределенности. Время шло, но подтверждений Центра о продолжении операции «Тамплиер», как то было условлено с генералом Толмачевым, не поступало, что заставляло Савелова нервничать и даже порой впадать в депрессию. Лишь в рождественские праздники на него вышел связник, но ничего утешительного не сообщил. Центр лишь рекомендовал «Щербинке», таким оставалось агентурное имя Савелова, обзавестись собственным домом и ждать дальнейших указаний.
А на какие шиши обзаводиться домом и когда будут «дальнейшие указания», они не сказали? спросил он связника, с виду более похожего на эстрадного артиста.
Тот ухмыльнулся и, тряхнув длинными, до плеч, волосами, ответил:
Не сказали... Думаю, по причине того, что в «Конторе Никанора» давно уже не понимают, что делает их левая рука и чем занята правая.
Хотите сказать, что в Центре такой же бардак, как и во всей стране?
Ничего не хочу сказать, ухмыльнулся связник. Но советую не надеяться на Центр и переходить на подножный корм.
Связник оказался прав. Шли дни за днями, но Центр словно забыл о них.
Некоторое разнообразие в монотонную зимнюю жизнь семьи Зильбербард внесли покупка и обустройство дома в пригороде Мюнхена, на что, правда, ушли почти все деньги. «Из-за политического бардака в России Центру пока не до нас, успокаивал себя и Урсулу Савелов. Бывает, что разведчики
ждут своего часа икс десятилетиями».
Бывает, соглашалась Урсула. Мне неудобно про это говорить, Эдвард, но хочу напомнить, что у нас не на что ждать этого часа, к тому же, какие мы с тобой разведчики? Извини, но мы попали в эту скверную историю, как куры в ощип. Как говорил мой покойный муж Пауль, «если мавр сделал свое дело, кому потом дело до этого мавра?..»
Ты можешь предложить что-то путное? резко обрывал он. А если нет, то помолчи лучше, милая фрау. Зачем зря затевать этот разговор?
Урсула вспыхивала до корней рыжих волос и сразу замыкалась в своей комнате, а он уходил излома и часами бесцельно слонялся по городу.
Однажды в февральскую слякоть Савелов зашел в «Хофбраухаус» шумную пивную в центре Мюнхена, в которой он часто коротал время за кружкой «Левенбрау». На этот раз его внимание сразу привлек пожилой мужик в мятом пиджаке с красными рачьими глазами. Мужик из литровой кружки потягивал пиво и со смаком, как это делают только русские, заедал сушеной воблой.
«Интересно, этот тип из Москвы или Тамбова? неприязненно подумал Савелов, присаживаясь за соседний столик. Во всяком случае, на зарубежного агента КГБ и русского коммерсанта он не тянет».
Мужик перехватил взгляд Савелова на воблу и великодушно протянул ему очищенную тушку.
Попробуй, немчура. На закуску к водке ничего нет лучше соленого огурца, а к пиву, альзохен вей, нет ничего лучше воблы, добродушно проворчал он по-русски. Давай, давай, попробуй, фриц недобитый...
Сам ты недобитый, по-русски огрызнулся Савелов, но воблу взял.
Русский? совсем не удивился мужик и, не дожидаясь ответа, протянул руку. Мишка Кригер фартовый еврей, по погонялу Страшена.
Почему Страшена?
До того, как удалось свалить на землю обетованную, пришлось пять лет кантоваться на добровольно-принудительном поселении в Страшенах. Мерзкий городишко, должен сказать. Молдавский Мухосранск... Представляешь, там в кранах вода течет с керосином. Фу-у, гадость!.. А ты из каких?..
Эдвард Зильбербард. Из южноафриканских немцев.
Надо же... А по-русски шпрехаешь, будто из поволжских...
Бабка русская была.
А-а, бабка из поволжских...
Из петербургских...
Ну и хрен с ней, с твоей петербургской бабкой!.. Мишку Кригера сейчас другие бабки интересуют...
На мели? спросил Савелов, предчувствуя, что тот сейчас изложит какую-нибудь душещипательную историю про козни немецких эмигрантских властей, потом начнет цыганить у него дойчмарки.
Можно сказать, даже на рифе, ухмыльнулся Кригер. А какой гешефт можно было поиметь!
Ну и в чем дело? заинтересовался Савелов.
Ни в чем, а в ком в бандитах... В обыкновенных «одноруких бандитах»... Гешефт пальчики оближешь!
Я мало смыслю в подобных делах, сразу потерял к нему интерес Савелов, кляня себя за то, что ввязался в разговор с мерзким уголовным типом.
Зато я смыслю, опять ухмыльнулся Кригер. Старухе Европе игровые автоматы приелись, а в белокаменной Москве они аборигенам еще внове. На любую цацку из западного загнивания они там бросаются, как мухи на говно. На одну марку, вложенную здесь, там навар десять марок. А я тут еще с одной бельгийской фирмочкой договорился о поставке в Россию партии бэушных «бандитов». С бэушных-то гешефт был бы еще шикарней.
И в чем ваша проблема?
Ха, он еще спрашивает! выдохнул Кригер. Я прошлой осенью, за энную сумму в зеленых, уговорил двух лампасных пузанков из Западной группировки войск списать с их резервных складов аховую партию противогазов. Все свои бабки пустил на это дело... В земле обетованной меня свели с двумя посредниками, которые взялись толкнуть мои противогазы в Иран...