О, у меня есть несколько идей, сказал Коул, проводя рукой по волосам.
Диего хмыкнул.
Наверное, тебе лучше не принимать это на свой счет, Лейси.
Лейси скрестила руки на груди и наморщила нос.
Довольно сложно не делать этого.
Привет, здоровяк, сказала Келли, ткнув Уркота в плечо. Она махнула в ту сторону, куда убежал Телок. Что с ним такое?
Уркот взглянул на Лейси и защебетал:
Телок есть Телок.
Келли закатила глаза.
Это оооочень информативно.
В любом случае! Коул подошел к Ахмье, обнял ее и оторвал от пола, заставив взвизгнуть. Добро пожаловать домой!
Ахмья рассмеялась, когда мир закружился вокруг нее.
Коул!
Их вращение резко прекратилось, когда одна из рук Рекоша легла на плечо Коула.
Подняв брови, Коул поставил Ахмью на ноги и отступил, умиротворяюще выставив ладони.
Полегче, чувак. Мы просто друзья.
Рекош обвил рукой талию Ахмьи и притянул ее под прикрытие своего тела.
И она моя.
Он надежно обхватил ее руками. Даже его застежки собственнически касались ее бедер. Улыбаясь, Ахмья прислонилась к нему спиной, сложила ладони поверх его рук и запрокинула голову, чтобы посмотреть на свою пару. Эти алые глаза, когда-то такие пугающие, но теперь такие милые, смотрели на нее сверху вниз.
Коул рассмеялся.
Самое время, черт возьми.
Да, сказал Рекош. Так и есть.
Разорвав зрительный контакт с ней, Рекош посмотрел на толпу вокруг них, на все лица, которые стали такими знакомыми, и приподнял жвалы в улыбке. Она почувствовала мягкое мурлыканье в его груди.
Калдарак. Мои друзья, моя семья, воскликнул он на языке вриксов, его голос был глубоким, ровным, сильным, уверенным. Я, Рекош тес Лошейани Улокари, взял в пару Ахмью Хаяси. Я завоевал ее. Я заявил на нее права.
Его глаза опустились, встретившись с ее глазами и удерживая взгляд.
Мой маленький цветок, моя сердечная нить. Моя найлия. Моя жена. Все для меня. И прежде всего, я отдаю себя ей, пока весь мир не рухнет вокруг нас И даже тогда я найду какой-нибудь способ сохранить наши души связанными.
Хор радостных возгласов раздался со стороны Терновых Черепов.
Слезы навернулись на глаза Ахмьи, когда внутри нее расцвело счастье, такое лучезарное и теплое. Когда она поднялась на борт «Сомниума», то даже не смела надеяться, что обретет такое счастье. Она никогда не думала, что ее ждет такая глубокая, преданная, пылкая любовь.
Но она нашла ее. Да, она появилась на дне грязной ямы в ржавых обломках космического корабля, потерпевшего крушение на чужой планете, но, тем не менее, она нашла ее. И теперь, когда любовь была у нее, она не собиралась ее отпускать.
Ахмья протянула руку и обхватила ладонью его лицо. Он потерся ртом о ее ладонь, не отводя от нее взгляда.
На медленном, но четком языке вриксов она сказала:
Я, Ахмья Хаяси, взяла Рекоша тес Лошейани Улокари в качестве своей пары. Я была завоевана. Я была заявлена. И я любима.
С рычанием Рекош развернул ее и поднял на руки, крепко прижимая к себе, когда его твердый рот прижался к ее губам.
Радостные возгласы Терновых Черепов усилились, перемежаясь тем, как они топали ногами по платформе и заставляли весь Калдарак дрожать от радости.
Этот стук не мог сравниться с волнующими ударами ее сердца, когда она ответила на поцелуй Рекоша.
ЭПИЛОГ
что Коул называл петлями. Кроме того, так получилось, что одежда, которую Рекош сшил для своей пары, идеально держалась, позволяя шелку висеть, чтобы он не помялся при складывании.
Но Коул был не единственным, кто создал человеческий объект для Ахмьи. Во время одной из их долгих бесед она рассказала Рекошу о качелях, которые сделал для нее отец ее отца. Простая вещь просто плоская деревянная доска и немного веревки, подвешенные к высокому дереву. Но эта простая вещь принесла Ахмье безграничную радость.
Итак, Рекош сделал для нее качели прямо возле их логова. Самая прочная плетеная шелковая веревка и деревянная доска, которой Коул только помог придать форму. Рекош также сделал еще одно дополнение, специально для Ахмьи шелковую подушку для ее удобства.
Ее восторг при виде подарка согрел его сердце. Ему нравилось смотреть, как она раскачивается на них. Нравилось, как лучезарно она улыбалась, как развевались в воздухе ее волосы, как блестели ее глаза. Ему нравилось, какой свободной она выглядела.
Когда она качалась, болтая ногами и с развевающейся юбкой, казалось, что она летит.
Это было место, где он проводил большую часть времени, где он хотел быть. Разговаривать с ней, греясь в солнечных лучах, льющихся через окна, деля с ней трапезы. Рассказывать ей истории и слушать ее. Сопровождать ее, когда она ухаживает за растениями и садом, который разбила снаружи. Ткать для нее новую одежду и учить ее ткачеству.
Делить с ней свою жизнь всеми возможными способами.
Когда много лет назад он впервые покинул Такарал, чтобы участвовать в войне с Зурваши, Рекош очень быстро и очень жестоко усвоил, что мир намного больше города, в котором он вылупился. Он понял, что в жизни есть гораздо больше, чем просто ткачество.
Какая-то часть его души жаждала приключений, исследований. Война показала ему жестокость, которая часто сопутствовала ей. После этого он вернулся домой, чувствуя себя потерянным. Потерянным. Как будто не было места, которому он по-настоящему принадлежал, места по-настоящему для него. Он и его друзья снова и снова проявляли себя в битвах, но что это им дало? У всех у них были глубокие шрамы, как видимые, так и незримые. Все они вернулись, отягощенные болью. Даже то, что он любил больше всего, ткачество стало привычкой, не более чем способом занять время.