Ахмья обхватила губами головку его члена и пососала.
Его ноги напряглись и впились в пушистый шелк, он приподнялся, опираясь на руки, прорычав ее имя. Она застонала, когда аромат корицы и гвоздики заполнил рот. Тот слабый вкус, который она почувствовала раньше, не мог сравниться с этим. Он был восхитителен, он был божественен. Она обвела языком заостренную головку члена и скользнула им в щель в поисках большего.
Рекош зашипел и крепче сжал ее бедро, впиваясь когтями в кожу. Жалящие уколы только усилили ее потребность. Она оторвала от него голову и тяжело дышала, переводя дыхание. Дрожь сотрясла его тело, и член дернулся в ее руках. Она жадно наблюдала, как семя сочится из кончика и стекает по стволу.
Ахмья прохрипел Рекош в прерывистой мольбе.
Опустив голову, она прижалась языком к его стволу и провела им вверх, а затем по кончику, впитывая семя и его масло, впитывая как можно больше его вкуса, прежде чем снова взять головку в рот.
Блядь! зарычал Рекош.
Это слово вульгарное, злое, человеческое слово прозвучавшее от ее пары в ответ на то, что она делала, было самой возбуждающей вещью, которую Ахмья когда-либо слышала. Он произнес его с такой страстью, с такой необузданной потребностью. Переведя взгляд на его лицо, Ахмья сосала и облизывала его член, испытывая жажду и потребность в большем,
поглаживая его ствол рукой, чтобы компенсировать то, что она не могла взять в рот.
Ах, кирани найлия, кирани викейши, благоговение в голосе противоречило борьбе, явно происходившей в его теле. Его мышцы напряглись, изгибаясь и растягиваясь под шкурой, в то время как ноги впивались все глубже и глубже, разрывая пушистый шелк, а когти вырывали из него комки. Рука, которую он собственнически держал на ее бедре, дергалась и беспорядочно двигалась, переместившись на ее бедро, затем на спину, вверх к волосам и снова вниз после колебания. Как будто он не знал, куда ее поместить, не знал, куда хотел ее поместить.
Наконец, он положил нижние руки ей на голову, запустив пальцы в волосы, покалывая когтями кожу головы. Он зарычал, когда ее голова качнулась над ним. Ее челюсть горела от растяжения, но Рекош был слишком хорош на вкус, чтобы она могла остановиться.
Прохладный воздух прошелестел над ее разгоряченным лоном, и Ахмья со стоном раздвинула бедра. Ее лоно сжалось, пустое и ноющее, а киска текла от возбуждения.
Она нуждалась в облегчении. Ей нужно было
Ахмья просунула свободную руку себе между бедер и погладила клитор. Хныкающий стон вырвался у нее, отдаваясь в его члене, когда удовольствие вспыхнуло в животе.
Нет, голос Рекоша прогрохотал как гром, звук, который Ахмья скорее почувствовала, чем услышала, когда он схватил ее за руку и заставил убрать ладонь от киски. Моя.
Прежде чем она успела выразить свой протест по поводу внезапного прекращения ее ласк, Рекош схватил ее и поднял на ноги. Ахмья ахнула, когда его большие, сильные ладони схватили ее за бедра, и она обхватила их руками, когда он поднял ее над своим телом.
Он опустил ее так, что она оказалась верхом на его голове, спиной к нему глядя вниз вдоль его длинного, мощного, чувственного тела врикса на блестящий член, который всего минуту назад был у нее во рту.
Рекош, что
Ты нужна мне, найлия, прорычал он отрывисто, прежде чем засунуть язык в ее киску.
Ахмья вскрикнула. Его язык погружался в нее снова и снова, потирая внутренние стенки и другое тайное местечко, которое возбуждало каждый ее нерв, разжигая удовольствие все сильнее и сильнее. Он заставлял ее сгорать от желания. И Боже, она нуждалась в Рекоше так же сильно, как он нуждался в ней. Нуждалась в его словах, его прикосновениях, нуждалась в его длинном, гибком языке, который продолжал бы трахать ее вот так.
Ахмья извивалась, но Рекош держал ее крепко, не давая вырваться, поэтому она вцепилась в него руками и бедрами. Он застонал, и она почувствовала, как стон завибрировал в ней, усиливая экстаз.
Одной из нижних рук он обхватил ее икру, убедившись, что она не сможет отодвинуться, даже если захочет. Другой медленно, дразняще скользнул вниз по торсу, обводя похожие на броню выступы груди и живота с легкостью, не вязавшейся с ненасытными, бешеными движениями языка.
Ее глаза расширились, когда его рука обхватила основание члена. Язык Ахмьи без всякой сознательной мысли выскользнул наружу, чтобы слизнуть его вкус, оставшийся на губах. Его длинные пальцы полностью обхватили член, поглаживая вверх и вниз, и Ахмья наблюдала, не отрывая взгляда от этих движений, пока язык Рекоша входил и выходил из нее.
Наслаждение опалило ее, распространяясь по телу подобно лесному пожару. Она тяжело дышала, сжимая его руки, ощущая каждый толчок, изгиб и движение его языка. Пламя страсти охватило ее, и она уступила своей потребности. Уступила ему. Ее тело двигалось само по себе, покачиваясь на его языке, жаждая, чтобы он проник глубже, ища все удовольствие, которое он мог ей доставить.
Но она не отводила взгляда от его члена. Не отводила взгляда от этой поглаживающей руки, все чаще и чаще, с каждым горячим, неровным выдохом на ее влажной киске.