Но пока он вроде размышлял, стоит ли вообще отвечать.
Это было несколько лет назад, выговорил он наконец. Случай с домашним заложником.
Бэт неожиданно осознала, что абсолютно трезва, как стеклышко. Потому что понимала, как важно каждое сказанное им слово.
Помню, была холодная сырая февральская ночь, из тех, когда хочется одного сидеть дома под пиво, заперев дверь и заказав что-нибудь из фастфуда. Но тут позвонили. Муж держал жену и дочь на прицеле, угрожая убить их, а потом себя. Кто-то даже сказал, что в доме послышался выстрел. У мужчины явно поехала крыша, и времени на план захвата не оставалось. Так что потребовались любые владеющие оружием офицеры, которые могли бы прикрыть полицейских. Я был одним из них. Вам следует знать, что жизнь тогда была другой. В наши дни при постоянной угрозе терроризма там уже через минуту оказались бы бойцы быстрого реагирования. Так или иначе я быстро
прибыл на место. Какой-то полицейский с мегафоном пытался выманить крикуна из дома, просил хотя бы освободить ребенка и жену, но тот не слушал. Похоже, он окончательно спятил, мы даже не совсем понимали, о чем он говорит. Дул сильный ветер, искажавший его голос, но нам показалось, что он требует от нас убраться или прикончит всех, а потом себя. Положение было скверным и крайне запутанным, но все стало еще хуже, когда он вернулся в дом и запер дверь. Мне приказали зайти с задней стороны дома, хоть в душе я надеялся, что не понадоблюсь. Нас было трое, но я оказался ближе всех. Спрятался за оградой дома для прикрытия, выхватил «глок» и прицелился в дверь черного хода.
Бэт не сводила с него глаз, но сам Блэк упорно смотрел перед собой, на дозатор для спиртного за стойкой бара.
Неожиданно он, как в кино, вываливается из этой двери вместе с женой и дочерью. Волочит за собой жену, зовущую на помощь. Дочь около десяти лет вопила: «Не делай этого, папочка!» На заднем дворе было совсем темно, ни одна лампочка не горела, а дождь лил по-прежнему. Мне показалось, что у него в руке был обрез. Я испугался, что он вот-вот прикончит их прямо у меня на глазах. Опасность грозила его семье и нам. Я закричал: «Вооруженная полиция, не двигайтесь!»
Но он не подумал остановиться и орал что-то вроде того, что все полицейские ублюдки. Я потребовал бросить оружие, но он не подчинился. Потом все произошло очень быстро. Он толкнул дочь на землю и отбросил жену в сторону. На моих глазах он удалил оба препятствия с моей линии огня, а потом поднял обрез, словно готовый выстрелить. Блэк глубоко вздохнул. И тогда я выстрелил первым.
Он снова замолчал, и Бэт оставалось лишь попытаться представить зловещую сцену. Она поймала себя на мысли, что затаила дыхание.
Я попал, продолжал Блэк, будто до сих пор удивляясь этому факту. Пуля ударила в грудь, он упал на землю и скорчился. Я воспользовался случаем, перепрыгнул через ограду и побежал к ним через задний сад, все время думая: «Пожалуйста, не вставай, иначе мне придется тебя прикончить». К этому времени начался настоящий хаос. Те парни, что были за мной, что-то кричат в рации, я слышу, как выбивают входную дверь, остальные члены бригады врываются в дом, а парень лежит на земле и орет от боли. Жена плачет и зовет его по имени. Но хуже всего его дочь. Она по-прежнему во весь голос вопит: «Папочка!» Визг такой пронзительный, что одному из полицейских пришлось схватить ее и оттащить. Жена бьется в истерике, поскольку видит, что рана тяжелая. Кровь
Блэк пытался найти нужные слова, и его голос дрогнул:
Земля во внутреннем дворе залита кровью, и стало ясно, что парень вряд ли выживет. Так оно и вышло. Он умер по пути в больницу, но пока что лежал под дождем, корчась от боли и ужаса. Блэк снова вздохнул, голос оставался ровным: Только тогда я заметил обрез. Но этот обрез, который я ясно видел и мог бы поклясться в этом на стопке Библий, оказался ножкой стола.
Он покачал головой, словно объяснение, которое хотел привести, было абсолютно безумным. Может, он и сам считал его таковым.
Он оторвал ее от кухонного стола и размахивал ею перед родными, когда у него что-то перемкнуло в голове. Вышел из дома, вооруженный этой штукой, но получил пулю из моего «глока», потому что я принял ее за оружие.
О боже! тихо пробормотала Бэт.
Вот и вся история.
Что было потом? С вами?
Меня отстранили от работы. А тем временем в прессе публиковались трагичные истории о том, как помешанный на оружии полицейский стрелял в безоружных штатских, по крайней мере одного из них, вооруженного куском дерева. Даже местный член парламента усомнился в нашем профессионализме и потребовал пересмотреть список тех, кому позволено носить оружие, а заодно проверить меня на профпригодность. Прошел год, прежде чем меня окончательно оправдали. И даже тогда СМИ кричали, что полиция всегда стремится обелить своих. Не могу сказать, что я осуждал папарацци. Жена убитого дала показания, что парень был психически болен и не представлял опасности. По ее словам, он бы постепенно успокоился. Это был настоящий поток дерьма, а я стал паршивой овцой. Все мои знакомые отныне сторонились меня. И тогда, и сейчас.