- Почему же, - подняла бровь Света. Она вовсе не собиралась сдаваться и бежать, поджав хвост. - Если человек является руководителем, это вовсе не даёт ему право оскорблять подчинённых и злобно насмехаться. Фразу, несущую один и тот же смысл, можно выразить абсолютно разными словами и разным тоном.
Света видела, как Тамара Григорьевна поджала губы и прикрыла глаза, отвернувшись от продолжавшего стоять рядом Островицкого.
Он вдруг протянул руку Свете и слегка поклонился:
- Светлана Владимировна, - вежливо и как-то вкрадчиво сказал он. - Позвольте?
Моргнув, Света выполнила просьбу. Ей вовсе не хотелось делать этого, но как-то само собой получилось.
Кирилл Альбертович пошёл по приходу, продолжая удерживать ладонь Светы в своей. Свете вдруг подумалось почему-то, что в фильмах заботливые отцы так ведут к алтарю дочерей.
Представив картину, едва успела подавить нервный смешок, однако её спутник всё заметил.
- Я рад, что у вас хорошее настроение, Светлана Владимировна, - тихо сказал он и остановился.
Света поняла, что он привёл её к своему креслу - тому самому, из которого наблюдал за репетицией.
- Минуточку внимания, дамы и господа! - громовым голосом заговорил Островицкий, и Света вздрогнула. - Разрешите представить вам Светлану Владимировну Вотинову. С этого момента полностью руководить процессом подготовки к большому шоу, посвящённому открытию сезона, будет она. Распорядителем концерта тоже будет Светлана Владимировна. Наконец-то я спокойно могу расслабиться и почувствовать себя простым зрителем, - мне есть, кому передать дела. Уверен, что получу огромное, незабываемое удовольствие от концерта.
Островицкий повернулся к онемевшей Свете и указал ей на своё кресло:
- Присаживайтесь, Светлана Владимировна. Продолжайте.
Директор резко отвернулся и быстро пошёл к выходу из зала. Вскоре за ним закрылись двери - тихо и буднично, без грохота.
В зале все молчали. Света почувствовала на себе десятки осуждающих взглядов, и ей стало трудно дышать.
Спасла положение, конечно же, Тамара Григорьевна.
- Андрюша, - обратилась она к ведущему будущего концерта Андрею Комарову, - бессменному конферансье и диджею дискотек для тех, кому "за". - Ты знаешь весь сценарий, продолжай пока репетицию. А мы с тобой давай выйдем.
Заключительная фраза была адресована Свете. Тамара Григорьевна взяла готовую разрыдаться девушку за руку и повела за собой к выходу из зала.
Как только за женщинами закрылись двери кабинета Тамары Григорьевны, Света всё же расплакалась. Она чувствовала себя настолько ужасно, что казалось, жить после этого не сможет.
Даже когда мамы не стало, Света не испытывала настолько сильного отчаяния, - они все были морально готовы. Был страх - за папу и за сестру, были тоска и безысходность. А вот жалеть себя некогда было - почти все хлопоты легли на плечи Светы.
И в подростковом возрасте Света никогда не предавалась отчаянию настолько мощно. У неё вообще не было привычки сочувствовать самой себе. Однако именно сейчас остро захотелось понимания и сочувствия.
Света была полностью уверена в собственной правоте, аэтот... Он повернул всё так, будтоонжертва несправедливости, иегооскорбили до глубины души.
Усадив Свету на стул, Тамара Григорьевна налила в стакан воды,
пошарила рукой в одном из шкафов, и по кабинету разнёсся терпкий запах валерианы.
- Держи, - протянула стакан Свете. - Платок носовой есть?
Кивнув, Света быстро выпила содержимое стакана, сняла компьютерные очки, в которых постоянно ходила на работе, положила их на стол и достала платок из кармана тёплой клетчатой рубашки.
Света была небольшого роста, но её фигуру назвать щуплой было никак нельзя. Несмотря на то, что девушка практически всегда носила джинсы, а также рубашки, футболки и толстовки оверсайз, и короткую стрижку, всё же всегда можно было определить, что это - молодая женщина, а не подросток.
Волосы у Светы были красивого оттенка, среднего между рыжим и русым, и девушка никогда их не красила. Нежные черты лица, огромные карие глаза, длинные ресницы, красивые брови, белая кожа и веснушки на маленьком аккуратном носу могли принадлежать только особе женского пола.
- Успокаивайся, приводи себя в порядок и пойдём просить прощения, - голос Тамары Григорьевны вернул Свету с небес на землю.
- Тамара Григорьевна, я не буду просить у него прощения, потому что считаю его поведение вопиющим, - хрипло, но твёрдо ответила Света. - Он не имеет права оскорблять окружающих людей.
- Во-первых, неон, а Кирилл Альбертович. А во-вторых... Как бы тебе объяснить? - Тамара Григорьевна тяжело вздохнула и покачала головой. - Он всегда такой, особенно, накануне серьёзных мероприятий. Все привыкли, и никто не оскорбился, Света. Наоборот, все в тонусе.
- Ужасно, - Света во все глаза смотрела на Тамару Григорьевну. - Разве можно привыкнуть к грубости и хамству?!
Тамара Григорьевна тоже сняла очки и положила на стол, несколько секунд смотрела в окно, за которым постепенно собирались совсем осенние сумерки.
Света в который раз мысленно восхитилась осанкой заместителя директора. Да и вообще, выглядела Тамара Григорьевна просто потрясающе: похожа на актрису Евгению Симонову, стройная и лёгкая, как юная девушка, а ведь у неё внучки-двойняшки пойдут в восьмой класс. Света знала девочек - они занимались в старшей группе балетной студии и сейчас тоже присутствовали на репетиции.