Взлохмаченный носатый Игорь, дергаясь, выплясывал перед долговязым Генкой. Тот слушал и скалил зубы.
15
Решников хмыкнул:
Гм! Не по Сеньке шапка. Задачка не школьного масштаба.
Не школьного? А разве школа как общественное учреждение не масштабное явление? Укажите такое место на карте, где бы не было школы. Назовите хоть одного человека, который бы сейчас прошел мимо школы. Кому и заниматься масштабными задачами, как не вездесущей школе с ее миллионной армией учителей.
Но ты начал с того, что мы не верим сами себе, Напомнила Ольга Олеговна Иннокентию Сергеевичу.
Не верим потому, что никто из нас не чувствует себя бойцом великой армии, каждый воюет в одиночку. Вот ты, Ольга, завуч школы, много мне можешь помочь? Тем более что ты по образованию историк, тогда как я преподаю математику. А много ли помогает мне гороно с его методическим кабинетом? И от областных организаций и от нашего министерства нагоняев да, жду, требований, приказов да, но только не помощи! Я боец великой просветительной армии, нас миллионы, но я, как и каждый из этих миллионов, один в поле воин. Один! Школа масштабное явление, но я-то этого никогда не чувствую.
И кинолентой рассчитываешь объединить нас, одиночек? спросил с усмешкой Решников.
Хотя бы! Если кинолента несет в себе знания и опыт лучших учителей.
Если лучших! На практике-то мы часто сталкиваемся с иным. Разве не выпускаются сейчас плохие учебники, почему же не быть плохим учебным кинолентам? У этой песенки два конца.
Первый паровоз, первый многоверетенный прядильный станок тоже попервоначалу были крайне несовершенными, но вытеснили же они в конце концов ломового извозчика и пряху-надомницу, спокойно возразил Иннокентий Сергеевич.
Эге! Ты, вижу, мечтаешь совершить в педагогике промышленную революцию!
Разумеется.
А зачем нужна тогда паровая машина, если она не совершит переворота?
Наступило неловкое молчание.
Иннокентий Сергеевич сидел, расправив плечи, высоко подняв асимметричное лицо, над измятой, стянутой рубцами скулой жил, настороженно поблескивал светлый глаз.
Ольга Олеговна исподтишка приглядывалась из своего угла: двадцать лет, считай, вместе, а не подозревала, что он, Иннокентий, недоволен школой. Один из самых благополучных учителей. Благополучные тяготятся своим благополучием. Юлия Студёнцева тоже была самой благополуч-ной ученицей в школе.
Хе-хе, неожиданно колыхнулся на своем стуле директор Иван Игнатьевич, чем мы тут занимаемся? В облаках витаем. Мосты воздушные возводим. Хе-хе! Всемирные проблемы, революционные преобразования А не пора ли нам спуститься на грешную землю, друзья?
16
Юлечка, не спускавшая с Генки блестящих глаз, снова выдохнула:
Н-ну, как-кой, ты опасный!
И Генка вскипел:
Думали, барашек безобидный, хоть стриги, хоть на куски режь снесу! Я вам не Сократ Онучин!
Старик! За что?
Генка досадливо повел на Сократа плечом:
Тебя всего грязью обложили отряхнешься да песенку проблеешь.
Он взбесился, фратеры!
Сократ, прижимая к животу гитару, подавленно оглядывался.
Что я ему плохого сделал, фратеры?
Игорь Проухов изучал землю и подергивал коленом.
Напружиненно поднялась Натка вскинутая голова, покатые плечи.
С меня хватит. Я пошла.
И Генка рванулся к ней:
Нет, стой! Не уйдешь!
Она надменно повела подбородком в его сторону:
Силой удержишь?
И силой!
Ну попробуй.
Бежишь! Боишься! Знаешь, о чем рассказывать буду?
Натка ужаленно развернулась:
Не смей!
Ха-ха! Я же трус, не посмею побоюсь.
Генка, не надо.
Ха-ха! Мне хочется и что ты тут сделаешь?!
Генка, я прошу
Ага, просишь, а раньше? Раньше-то пинала трус, размазня!
Прошу, слышишь?
А ты на колени встань может пожалею.
Совсем свихнулся!
Да! Да! Свихнулся! Но не сейчас, чуть раньше, когда ты меня. Ты! Хуже всех! Злей всех! Бсех обидней!
Очнись, сумасшедший!
Очнулся! Всю жизнь как во сне прожил дружил, любил, уважал. Теперь очнулся! Слушайте Ничего особенного картина с натуры, моментальный снимочек
Не-го-дяй!
Негодяй. Да. Особенно перед тобой. Я же почти два года в твою сторону дышать боялся. Если ты в классе появлялась, я еще не видел тебя, а уже вздрагивал. Негодяй и трус верно! Даже когда издали на тебя глядел, от страха обмирал, но глядел, глядел Как ты голову склоня-ешь, как ты плечом поведешь Я, негодяй, смел думать, что лучше ничего, чище ничего на всём, на всём свете! И ты меня, негодяя, мордой за это, мордой! И вправду, чего тебе жалеть меня.
Гена-а дрогнувшим голосом. Натка вдруг вся обмякла, словно из нее вынули пружину. Пошли отсюда. Слышишь, вместе Хватит, Гена.
Ага, будь послушненьким, чтоб потом снова всем: трус, жалок, хоть в какой узелок свяжу Нет, Натка, теперь не обманешь, ты с головой себя выдала. Красивая, а душа-то змеиная! Как раньше любил, так теперь ненавижу! И лицо твое и тело твое, которое ты мне
За-мол-чи!!!
Злись! Злись! Кричи. Мне даже поиграть с тобой хочется в кошки-мышки. Ну, не буду играть, лучше сразу Слушайте: это недавно было, после экзаменов по математике
Прошу же! Прошу!
Пошел я на реку, и, конечно, я, негодяй, шел по бережку и думал о ней. Я же всегда о ней думал, каждую минуту, как проснусь, так и думаю, думаю, раскисаю Значит, иду и думаю. И вдруг