Слушайте, товарищ директор! лейтенант боком, выставив плечо, потеснив в сторону Василия, надвинулся на стол. Если вы не дадите сейчас трактор! Слышите: если вы не дадите, я вернусь обратно в районный центр, я пойду к секретарю райкома, пойду к тому же председателю Зундышеву, я не уеду до тех пор, пока вас не привлекут к ответственности. Отказать в помощи
человеку, лежащему при смерти, преступление! Слышите: умирающему помощь нужна!
Гляди ты, каким сознательным стал. Прежде-то со-овсем другим был, добрый молодец, вспомни-ка! Но Княжева, видимо, задели слова лейтенанта, он говорил, и его небольшие серые глазки на мягком, по-бабьему добром лице перебрасывались то на Василия, то на сидящего рыжеусого мужчину, надеясь найти в них хоть каплю сочувствия. Но рыжеусый угрюмо опустил голову, а Василий глядел с жадной мольбой.
Иль я не человек, иль во мне души нет? Я же первый слово сказал парня до места надо доставить, первый же в носилки запрягся. Попросите для больного кровь отдам, попросите для него рубаху сниму. Но тут не мое, тут не я распоряжаюсь. Ладно, ребята, не будем зря ругаться. Попробую согласовать, откажут не невольте. У меня и без этого грешков достаточно по работе набралось. Еще раз подставлять голову, чтобы по ней сверху стукнули, желания нет.
Княжев сел за телефон, принялся вызывать Густой Бор:
Барышня! Алло! Барышня! Соедини, милая, меня с Фомичевым. Это Княжев из Утряхова по срочному делу рвется Как с каким Фомичевым? Не знаешь? Со вторым секретарем райкома. Первый-то в области Как нет телефона? А в кабинет ежели брякнуть? Эх, несчастье На работе нет, ушел домой, а дома телефон не поставлен, сообщил Княжев, прикрывая рукой трубку. Барышня, а барышня! Алло! Алло! Как бы мне, детка, Зундышева
Василий следил, как крупная белая с плоскими ногтями рука Княжева медленно и вяло распутывала скрученный телефонный шнур. Василий почувствовал ненависть к ней. В каждом ее движении непростительная медлительность. Рука забыла о времени. Все нервы, каждая жилка натянуты до предела: там лежит раненый, в любую минуту он может умереть, время идет, надо спешить, спешить, спешить, чтоб спасти! А рука нерешительно ощупывает пальцами непослушные изгибы шнура. Невольно хочется ударить по ней.
Ну что за наказание! Княжев бросил трубку, сердито проговорил: Зундышев верхом, на ночь глядя, в колхоз поскакал.
С минуту Княжев сидел откинувшись, играл на животе сцепленными пальцами, тонкие губы собрались в сухую оборочку, глаза уперлись в лист бумаги, подписанный председателем райисполкома Зундышевым.
Василий и лейтенант, впившись глазами в лицо Княжева, ждали, что скажет. Директор пошевелился, глубоко-глубоко вздохнул, уставился мимо Василия куда-то в дверь своего кабинета, произнес:
Не могу. Не будем больше уговаривать друг друга. Не могу!
Николай Егорович!
Не будем уговаривать!
Княжев встал, выставил грудь, нелюдимыми, холодными глазами уставился на Василия и лейтенанта. Те переглянулись, поняли, что разговор кончен, директор ничего не сделает.
Пошли, сказал Василий.
Уже в спину Княжев бросил:
Я помог на место доставить, свой гражданский долг выполнил.
Василий обернулся у дверей:
Чего там! Молчали бы лучше!
Лейтенант глухо добавил:
А я свое сделаю: припеку тебя, бумажная крыса!
Хлопнула дверь
На улице они, не сознавая, куда торопятся, что будут делать дальше, бросились опрометью бежать от МТС.
Ничего не понимаю, ничего! Зачем он тогда нес? Зачем? бормотал на ходу Василий. Лейтенант схватился за голову:
Что за люди! Что за люди живут! Бывают же такие на свете! Я бы этого гада без суда Какой подлец! Ка-кой подлец!
А куда мы бежим? спросил Василий.
Оба остановились.
Дождь перестал, но воздух был переполнен влагой. Сырую тьму, накрывшую село, кое-где прокалывали желтые, тепленькие огоньки. Люди ложились спать. Для них всех кончился день, вместе с ним на время отошли заботы.
Куда мы? Василий растерянно глядел на лейтенанта.
Что то надо было делать, как-то нужно было помочь, помочь немедленно, не теряя времени. Прийти к больному и над его головой беспомощно развести руками -невозможно.
Есть же здесь какое-нибудь начальство.
Председатель сельсовета есть. Вот и все начальство.
Пошли! Найдем его. Он здесь Советскую власть представляет. Так и скажем: прикажи именем Советской власти!
Чавкая по грязи, они бросились в темноту, к сельскому совету. Лейтенант бормотал на ходу:
Именем Советской власти Вот так-то! Именем
И от этих слов у Василия росла уверенность пусть-ко попробует Княжев отказать, пусть-ко отвернется, святые слова, против них не попрешь. Только бы отыскать председателя, только бы он, как районное начальство, не уехал куда-нибудь!
9
в бревенчатой пристройке, и вышел при первом же стуке.
Чего на мокроте-то толковать? Пойдемте под крышу, пригласил он.
Два стола по разным углам, облезлый шкаф, широкий, как печь, телефон на стене в окружении старых плакатов о яровизации, крепко затоптанный за день пол и казенный запах чернил Но Василию на минуту эта комната показалась уютной тепло, сухо, можно бы опуститься на стул, всласть посидеть, расправив ноющие ноги. На минуту он почувствовал страшную усталость, но сразу же забыл ее.