Мы бы, наверное, сейчас же сорвались с места. Надо же! Да только из балагана можно столько принести, что полмузея будет!
Бабушка,- спросил Арминек,- а далеко до того места, где Нартас ага брал небесный огонь?
У-у, далеко. Старик несколько раз ходил за небесным огнем, когда молодой был. Не смог добыть я вам говорила. В последний раз вроде бы удача у него была. И про это вам рассказывала. Только я так думаю: небесный огонь это помощь, которую он красным командирам оказал, вывел из ловушки, спас большой отряд. Это больше на правду походит. Красные командиры новую власть нам принесли. Все равно что небесный огонь.
Айдит Андреевич тоже рассказывал, какие сильные сражения были в наших местах в гражданскую войну. Белые колчаковцы- не хотели пускать партизан и части Красной Армии. Правильно сказала Постай ууча: искры новой жизни зажгли в Хакасии красный богатырь. А про деда Нартаса даже Айдит Андреевич не знает! Вот как, оказывается, было. Белые устроили на притаежных тропах засады и хотели загнать в ловушку красноармейский отряд. В это время дед Нартас и встретился с красными. Часть их провел через Улгенник в тыл колчаковцам, а остальные двинулись прямо на врага. С двух сторон ударили и разгромили беляков. Здорово!
Ууча вспомнила, как отряд красных пришел в наш аал. С алым знаменем, которое развевалось, как пламя.
А тигир оды По правде сказать,- призналась бабушка Постай,- не знаю, есть ли такой огонь Никто ведь его не приносил
Есть! Есть! горячо возразил ей Арминек.- Я все равно найду его и принесу в наш аал.
Ууча не стала спорить. Она сказала только, что за небесным огнем нам идти еще рано. Туда взрослые люди и то не каждый отваживаются. Места дикие, страшные дебри непроходимые, разные опасности подстерегают. Ну, а старики еще говорят, что там водятся безбровые горные духи,- враз схватят. Дед Нартас тоже верил в тигир оды, когда молодой был. Жили плохо, в бедности. Так плохо, что любой сказке готовы были поверить. Нартас хитростью хотел избавиться от трудной жизни. Потому и ходил три раза за тигир оды Он, рассказывал, нашел огонь, разжег его в трубке, а донес только до Улгенника голова закружилась, с коня упал, почти сутки без памяти пролежал. Горные безбровые духи ни при чем были- Нартас никотином отравился
Я вспомнил, как Арминек заставлял меня курить папиросы, чтобы сберечь огонь. Даже в горле запершило. Что, если бы пришлось глотать дым до самого дома!
А какие метки делал на деревьях Нартас ага? спросил Арминек.
Ну и голова у моего друга! Знай мы зарубки,- играючи по тайге пройдем!
О-о, его метки из тысячи отличить можно,- охотно ответила бабушка Постай.- Он левша был левой рукой делал. Аккуратные затески получались. Пойдемте, покажу. Должны еще остаться.
Она подвела нас к столбу, вкопанному посреди огорода. Побелевший от времени, он был во многих местах стесан небольшими треугольными площадочками, каждая из которых сохранила следы пуль и дроби. Живого места на столбе не оставалось.
Старик в тайгу на промысел когда уходил, обязательно ружье проверял, в этот столб стрелял,- пояснила ууча.
На всякий случай я эти затески-треугольнички срисовал.
Постай зашла в сарайчик, недолго там пробыла и вынесла берестяную сумочку. Из нее достала небольшой топорик и охотничий нож в кожаных ножнах.
А это себе возьмите, дети мои. На память о старом Нартасе. Вырастете, в тайгу пойдете пригодятся. Будете его тропу дальше торить А за Улгенник пока еще рано вам. Рано.
В нашем аале улиц нет. Дома стоят как попало, но у всех окна смотрят на солнце. Тропинки от домов разбегаются в разные стороны, пересекая одна другую.
По одной такой тропинке и направились мы по домам. Навстречу Анначах первая сплетница в аале, та самая, которая больше всех шумела, когда мы к бабушке Постай на тарантасе в огород вкатили. Увидела нас, усмехается ехидно, кривые зубы выставила:
Привет, храбрецы-сорванцы! Здравствуйте, поджигатели тайги! Опять в лес собрались с топором и ножами?
Арминек рассердился:
Вы почему нас оскорбляете?
Весь аал про вас говорит,- продолжала насмехаться Анначах.- Мать Ачиса только что в магазине
рассказывала про ваши похождения. Как вы в тайге заблудились, как тайгу подожгли, чтобы вас по дыму нашли
Врет она! Это все Ачис!
Про Ачиса ничего худого не слышала. Только про вас двоих говорят. Бумагу не на Ачиса, а на вас написали.
Что ей ответишь? Не объяснять же, что тот акт уничтожен, что Хурун Иванович сам во всем признался.
Смерив нас презрительным взглядом, Анначах прошла мимо.
Не успела отойти, девчонки-пятиклашки бегут, на нас пальцами показывают. Мы сделали вид, будто не замечаем их. Как же! Наперебой кричат:
Нарушители тайги!
Поджигатели!
Не стали с ними связываться. Арминек, правда, одну из них Санику за косички дернул как следует, она разревелась, конечно. Побежали от нас, дразнятся.
Все настроение испортили!
Если бы тем и кончилось
Подошли к магазину все на нас смотрят. Молчат, но уже понятно: тоже кто-нибудь начнет сейчас выговаривать. Так и есть. Вперед всех Сакман высунулся. Ему лет сорок пять, но он как пятилетний. Дурачок он. Его никто не обижает.