А разве у М. Р. с большой?
Конечно Вот и у меня: «Вспомнил Горный».
Может быть, может быть! Только непонятно о чем это он?
Может, «Горный перевал»? подумал вслух Генька.
Нет, тогда бы с маленькой «Горный»? «Горный»? Витя задумался.
Спросим у Никиты, предложила Оля. Это по его части.
У кого?
У моего брата. Он же в Горном учится.
Витя вскочил со стула.
Постой!.. Как?.. в Горном?..
Ну да, в Горном институте. Не знаешь, что ли?!
«В Горном»!.. Вот она большая буква!.. Может, и М. Р. о Горном институте вспомнил?! Он пишет о разных рудах и сразу о «Горном»
Молодец, Витя! Оля захлопала в ладоши. Наверняка!
Ну, уж «наверняка»! усмехнулся Витя.
А все-таки сходим в Горный, сказал Генька. Только не шуганут? И с кем там разговаривать?
Так ведь Никита же! воскликнула Оля. Сейчас я ему позвоню, Он сегодня в комитете заседает.
Неудобно! усомнился Витя.
Удобно, удобно! Никита говорил: если чрезвычайное дело, звони. А ведь у нас чрезвычайное?
В комитете Никиту позвали не сразу, сперва кто-то приглушенным голосом долго допрашивал Олю, кто она такая. Наконец подошел Никита и таким же приглушенным голосом торопливо спросил:
Что стряслось? Опять у бабушки приступ?
Никита, срочно требуется твоя помощь
Ну?! Вызвать «неотложную»? Да?
Никита, успокойся. С бабушкой полный порядок. А ты должен помочь нам, следопытам. Надо узнать кое-что в вашем институте. Можно сейчас прийти?
Ты с ума сошла! У нас заседание И вообще голос Никиты перешел в яростный шепот. Я ведь просил звонить только в самом крайнем случае, и в трубке послышались злые короткие гудки.
Ни капельки терпения! возмутилась Оля. Ну придет домой, я у него все узнаю. Не отвертится!
Олиного брата не пришлось долго уговаривать. Узнав об особом задании, Никита на следующее утро сказал:
Вот что, Олюшка, приходите сегодня в институт. В четыре часа. Я встречу у входа. Понятно? Познакомлю с нужным человеком
После школы ребята забежали домой, оставили сумки, торопливо поели и отправились в Горный.
Ехали долго. Трамвай колесил по улицам, петлял и вовсе не спешил; наконец, перебрался через мост и покатился по широкой набережной Невы. Ребята, стоя на площадке, глядели на реку. Маленький закопченный работяга-буксир, деловито отдуваясь, тащил караван тяжелых барж, груженных песком. А на той стороне Невы возвышались огромные краны, тянулись кирпичные корпуса заводов.
Один кран, закинув над рекой стрелу с длинным тросом, свисающим к самой воде, стоял неподвижно.
Казалось, это какой-то сказочный великан держит огромное удилище, и попадется к нему на крюк кит или, по меньшей мере, акула.
Вагон остановился возле красивого старинного здания с колоннадой у входа. Это и был знаменитый Горный институт.
Через несколько минут ребята во главе с Никитой уже поднимались по широким ступеням. У столика дежурного Никита кивнул в сторону ребят.
Эти трое со мной, и повел притихших пионеров по бесконечным коридорам и узеньким лестницам старинного здания.
Ребятам пришлось несколько раз подниматься и спускаться по каменным и деревянным ступеням, обогнуть множество углов, пока, наконец, Никита не указал им на обитую железом дверь в глубокой нише.
Ну, вот Сейчас познакомлю с Леонидом Константиновичем.
Только теперь ребята разглядели над нишей дощечку: «Архив». Никита осторожно постучал в железную дверь, потом постучал сильнее и, не дождавшись ответа, нажал на ручку. Дверь со скрипом, медленно приоткрылась, и тотчас в архиве задребезжал встревоженный звонок.
Заходите, я здесь, донесся откуда-то голос.
Ребята осторожно вошли в комнату и осмотрелись.
Вокруг, почти вплотную друг к другу, стояли высокие стеллажи. Тысячи папок, коробок, картонок теснились на полках. На стойках лежали свернутые чертежи, а в стеклянных витринах под окнами блестели серебром и золотом переплеты нарядных альбомов.
Генька втянул носом воздух. В архиве стоял какой-то странный, незнакомый запах.
Бумагой пахнет, тихо пояснил Никита.
Генька
вопросительно посмотрел на него. «Разве бумага пахнет?» но вслух ничего не сказал.
Сперва ребятам показалось, что в комнате никого нет, но откуда-то сверху раздался все тот же голос:
Вы ко мне, молодые люди? Милости прошу.
Под самым потолком ребята увидели маленького старичка, сидевшего на верхней ступеньке легкой лестницы. Старик был пухленький, круглолицый и такой румяный, словно вот-вот из бани. Он захлопнул раскрытую папку, уверенным движением поставил ее в ряд точно таких же папок, стоявших на стеллаже, и привычно провел ладонью по корешкам, выравнивая их.
Милости прошу, дружелюбно повторил архивариус и по-стариковски неторопливо, но очень легко спустился с лесенки. Чем могу служить?
Да вот, Леонид Константинович начал Никита, но старик перебил его:
А, это вы, Гармаш? Опять насчет комсомольцев? Разве я вам не все показал?
Нет, что вы, Леонид Константинович, спасибо! Материала хватило на целое собрание. А сегодня я не по своему делу. Вот, и, подтолкнув заробевших ребят к архивариусу, Никита назвал их имена.