Витя сидел за столом и, высунув кончик языка, прилежно переписывал тетрадь.
Это зачем? полюбопытствовала Оля.
Глафира Степановна велела Мол, грязно И почерк У Вити были вечные неприятности из-за почерка.
«Макинтош» или «мокинтош»? вдруг спросил он.
«Ма», неуверенно сказала Оля. А может, «мо»? От слова «мокнуть»?
Генька на всякий случай промолчал.
Все-таки нет у нас настоящей заботы о детях Витя вздохнул. Вот не знаешь, как писать и ляпай ошибку. А в Румынии набрал «8» по телефону «Как пишется «макинтош»? И тебе сразу «ма».
Как же это?
Там дежурный учитель сидит И прямо по телефону еще растолкует почему «ма», а не «мо».
Что ты все Румынию тычешь? удивился отец. Вчера приехал из Бухареста, да?
Знаю, знаю! воскликнула Оля. Видела: он недавно книжку про Румынию читал!
Витя закончил переписывать и убрал тетради.
Как он тут занимается? шепнула Оля Геньке.
Действительно, в маленькой комнате было тесно и шумно. Стучал станок, бегала Катюшка, мать, только что вернувшаяся с фабрики, гремела тарелками.
Мам, а сегодня ела? приставала к ней Катюшка.
Нет.
Никаких?
Никаких.
И ромовых?
Нет.
И вафельных?
Нет.
И шоколада?
Отстань. Сказано же никаких.
Витя засмеялся. Катюшка никак не могла себе представить: как это мать на конфетной фабрике и не ест конфет, хотя их там целые груды, больше, чем в любом кондитерском магазине.
Вскоре ребята втроем вышли на улицу. Дома у Вити о серьезных делах не побеседуешь помешают.
А что там может быть в дневнике такого уж интересного? медлительно, как всегда, произнес Витя. Ну, выяснятся подробности И все
Опять скулишь? сердито прищурил глаза Генька.
Я не скулю. Я рассуждаю, обиделся Витя. И все равно твоя мать не даст
Вечером Оля и Генька говорили с Гертрудой Никифоровной. Генька ожидал, что мать или вовсе откажет, или заявит, что надо написать отцу, спросить его разрешения. А спорить с ней бесполезно: уж кто-кто, а Генька знал крутой характер своей матери.
Однажды, например, в машину к матери сел пьяный. Крутил-петлял по всему городу, а потом отказался платить. И хотя пьяный был высокий, дюжий, а мать маленькая, тоненькая, она не испугалась, дала газ и прямо на машине доставила хулигана в милицию.
Да, мать с характером! И Генька ничего хорошего не ждал от разговора с нею. Но все обошлось быстро и просто. Гертруда Никифоровна молча выслушала рассказ ребят о дневнике, о Горном, о чудесной лаборатории, вынесла из соседней комнаты маленький ключик на витом черном шелковом шнурке и открыла «сейф».
Однако радость ребят была преждевременной. На следующий день, прежде чем ехать в лабораторию, Оля позвонила Георгию Христофоровичу.
Нет, сказали ей. Заболел.
Как заболел? изумилась Оля.
Георгий Христофорович такой огромный, такой сильный!.. Неужто этакий богатырь вдруг схватил ангину или грипп?!
Повторяю болен, сердито произнесла женщина и положила трубку.
Ребята задумались. Как быть? Везти дневник в лабораторию? Но без Георгия Христофоровича их даже не пустят туда.
Ну, детки, придется ждать, вздохнул Генька.
Ребята сидели озабоченные, растерянные. Ждать это всегда тяжело. Оля подняла глаза кверху, задумалась. Постепенно ее лицо перестало хмуриться, посветлело, вскоре на нем даже появилась улыбка.
Генька, виновато пробормотала она. Можно, я немного
А! Опять в потолок уставилась! Опять мечты!
Совсем немного Ну, можно, ребята?
Ладно! Выкладывай!
Пять минут!
Генька считал, что Оля вообще неплохая девчонка, но у нее два недостатка: любит поболтать и помечтать. Когда ее совсем распирало, ребята выделяли несколько минут, и Оля отводила душу.
Я вот все хочу представить себе: какой он Михаил Рокотов? Какое у него лицо, глаза Наверно, он был высокий, стройный. Волосы длинные, волнистые, небрежно откинуты назад. Взгляд острый, орлиный, и нос тоже орлиный. И еще: говорил он очень складно, так красиво говорил, что слушатели даже плакали. Да, да, я читала, в древности были такие ораторы, как заговорят о чем-нибудь жалобном, хоть двести человек слушают, все двести плачут. А одевался Рокотов, наверно, так: свободная черная блуза, как у артиста, и широкополая шляпа. А вместо брюк черные рейтузы
Чепуха! перебил Генька, Рокотов был смелый, сильный! Любого раз! и на лопатки. И на саблях, наверно, лихо рубился. И по канату, как кошка, лазил. Иначе ему бы через забор не перемахнуть. А стрелял как!.. Десять пуль одну в другую вколачивал! И всех сыщиков запросто обводил.
Вы оба словно маленькие, сказал Витя. Высокий Рокотов или низкий?.. Какая разница? Вот Ленин невысоким был Ну и что?.. И орлиный нос вовсе не обязательно Чапаев вот курносый и ничего Важно, что Рокотов справедливым, конечно, был. И всегда за товарищей Вот это главное!
Оля и Генька сразу согласились: «Да, это главное!»
Был сильный ветер и мелкий дождь. Прохожие хмурились, поглубже надвигали шляпы, поднимали воротники и засовывали руки в карманы.
Но Оля шла в чудесном настроении. Еще бы! Перед слетом к ней подошел пожилой седой полковник с косым багровым шрамом через весь лоб до уха начальник районного штаба К. С. Все ребята знали, что этот полковник когда-то, лет сорок назад, был командиром взвода в чапаевской дивизии. И самого Чапая видел не раз. А однажды даже спал с ним в одной хате, и Чапаев курил крепкий, забористый самосад своего молоденького взводного, курил и похваливал.