Ирена Юргелевич - Чужой стр 10.

Говорю, приду значит, приду.

Пойдем, шепнула Уля Вишенке, оставим его с маль­чишками. И в ответ на удивленный взгляд Вишенки при­бавила: Потом объясню.

Ну, мы с Улей пошли, громко сказала Вишенка. Парень не ответил, но Уля видела, что он рад их уходу.

Идя к тропинке, девочки слышали, как он толковал мальчиш­кам, что придется разрезать ботинок, иначе не налезет, на что Юлек завопил: «С ума сошел, такие замечательные ке­ды!» и объявил, что мигом слетает домой и притащит ка­кие-нибудь старые дедушкины тапки. Девочки еще не успели дойти до берега, как Юлек обогнал их, крикнул: «Сейчас вер­нусь!» в три прыжка пронесся по мостику и скрылся в топо­линой кроне.

Что ты хотела мне сказать? спросила Вишенка.

Он стеснялся с нами

идти, понимаешь? Тряпка у него грязная, и потом, он, наверно, хромает. Перед ребятами ему не так стыдно.

* * *

В приемной уже было несколько пациентов, но доктор еще не пришел. Уля, волнуясь, бегала то в кабинет отца, откуда можно было посмотреть на дорогу, то на кухню, к пани Цыдзик, которая своим спокойствием умеряла нетерпение девоч­ки. Пани Цыдзик то и дело заходила в приемную, рассажи­вала больших, успокаивала, говоря, что доктор скоро будет, и, указывая входящим на соломенный коврик, мягко, но на­стойчиво призывала к соблюдению гигиены. Вернувшись на кухню, она присаживалась на табурет, раскидывала вокруг себя широкую юбку с множеством складок и принималась рассказывать Уле, откуда какой больной явился, попутно из­лагая свои взгляды на каждую болезнь и способы ее лечения. Уля пропускала эти рассуждения мимо ушейне ради них она бегала на кухню. Ей приятно было само присутствие пани Цыдзик и ее ласково-заботливое отношение к людям.

Что это ты, Улька, крутишься, как веретено? спроси­ла пани Цыдзик, заметив возбуждение девочки. В чем дело?

Отец что-то запаздывает...

Не так-то легко ему из больницы вырваться. Держат его там, не пускают.

Через минуту Уля была в кабинете. Проселочная дорога по-прежнему была пуста, лишь обочиной маленькая девчонка гнала корову. В подсыхающих лужах отражалось розовое вечернее небо. На верхушке придорожной сосны уселась желтая коноплянка и робко затянула свою однообразную пе­сенку. Потом вспорхнула и улетела: она первая заметила из-за поворота старый драндулет доктора.

Когда Уля снова вошла в кабинет, отец уже надел белый халат и мыл руки под спрятанным за ширмой рукомойником.

Отец, я хотела... проговорила Уля и остановилась, чтобы набрать воздуху.

Отец вышел из-за ширмы и внимательно смотрел на нее.

У меня есть просьба.

В самом деле? А что?

Уле показалось, что он обрадовался. Но она вовсе не хотела доставить ему удовольствие. И тут ей пришла в голову удачная мысль:

То есть это даже не моя просьба, а Мариана и Юлека.

Ах, вот как... проговорил он медленно, как бы с раз­очарованием. И тут же насмешливо улыбнулся: Ну, так что же?

Тут один парень. . . Он порезал ногу. . . Нельзя ли. . . Она не хотела говорить отцу «ты».

Чтобы я его принял? сухо закончил он. - Да.

Хорошо. Завтра. Голос отца звучал теперь деловито и официально. Сегодня у меня много пациентов.

По-моему, у него жар, с трудом проговорила Уля. И нога загноилась. . .

Ну хорошо, пусть будет сегодня. Когда он придет, по­стучи ко мне. И, усевшись за стол, доктор начал расклады­вать по местам очки, врачебные записи и инструменты.

Уля не уходила.

Ну, что еще? спросил он, не отрываясь от дела. ...Боюсь, что у него нет денег...

Рука, державшая стетоскоп, замерла. Доктор пристально посмотрел на дочь:

Не бойся, я не потребую с него денег.

Уля чувствовала, что ее замечание задело отца, но изви­няться не собиралась. Он сразу это понял:

Ну, иди, дорогая, мне некогда.

Уля вышла на веранду. У калитки стояли Мариан, Юлек и тот, чужой парень. Опираясь о плетень, он с беспокойством смотрел на окна домика, то и дело оглядываясь на дорогу, как бы желая удостовериться, что пути к бегству открыты. Он был похож на собаку, которая боится, что ее ударят, но не убегает, потому что голодна.

Ну как? быстро спросил Юлек. Договорилась?

Конечно, ответила она спокойно, как будто это было для нее привычным делом.

Куда идти? хмуро спросил парень. Не торчать же здесь, у забора!

Уля провела его по тропинке к входной двери. Он шел за ней неровной, спотыкающейся походкой. У входа она оста­новилась и торопливо прошептала:

Я буду рядом, на террасе. Пойти меня, когда вый­дешь. Может, тебе что-нибудь понадобится в дорогу.

Ладно. Но мне ничего не нужно.

Они вошли в приемную. Парень сел радом с другими боль­ными, а Уля постучала в дверь кабинета. Вскоре дверь от­крылась, и доктор быстро оглядел присутствующих.

Вот он, шепнула Уля.

Хорошо.

Дверь снова захлопнулась. Парень сидел, уставившись в пол, чтобы не встречаться с любопытными взглядами соседей.

Зная, что мальчики будут ее ждать, Уля вернулась к ка­литке.

Он нам сказал, как его зовут, Зенек, Зенон Вуйчик! немедленно сообщил ей Юлек. Глаза у него горели, новость казалась ему чрезвычайно важной.

А в остальном мы знаем о нем столько же, сколько раньше, то есть вообще ничего, пожал плечами Мариан.