Уже сами эти опасения многое говорят о горячечной температуре избранной темы. За время войны она могла только раскалиться. Не приходится сомневаться, что и эта книга будет встречена демагогически-эмоционально как «проукраинским» лагерем, так и «проимперским». Каждый из лагерей, скорее всего, постарается инструментализировать фактографию книги на свою корысть. Что ж, за фактографию я отвечаю, а от таких попыток, памятуя о прискорбном опыте Арона Шнеера , наперед и с твердостью отмежевываюсь.
История, как и искусство, подмандатны профильным музам, а не комитетам. Равняюсь поэтому не на политическую масть и не на «своевременность» высказывания, а на его верность Клио честность и объективность, верифицируемость источников, аргументированность гипотез, убедительность умозаключений, открытость к научному диалогу.
Модного тезиса-отговорки: «Ну погоди!» призыва к тому, чтобы все разделяющее и второстепенное отложилось на некое «потом», на куда-то там после войны, я не разделяю. И не потому, что такое «потом» прямо граничит с «никогда» просто контент этой книги «разделяющим и второстепенным» не считаю. Наоборот, я торопил ее выход в наивной надежде, что сказанное вдруг да поможет кому-то избежать новых ошибок, вдруг да убережет от гражданской распри (самому смешно).
Ну и еще потому, что, зачатая в свое еще относительно мирное время, книга уже прошла все стадии беременности и заслужила роскошь нормальных, в положенный срок, родов, а не военно-полевого аборта.
Термины и понятия
Антисемитизм это
национально и эмоционально негативное отношение к евреям. Не обязательно ненависть и погромобесие, достаточно и зависти, неприязни или недоброжелательства.
Не в силах дифференцировать и различать внутриеврейскую структурность, все эти подмножества верующих и секулярных, конфессиональных и этнических, ашкеназских и сефардских, горских и грузинских или бухарских, крещеных и марранов, антисемитизм склонен не заморачиваться и адресован еврейству в целом, всей совокупности его различных подмножеств.
Впрочем, для «перекрестного опыления» и рутинного бытования антисемитизму много и не надо. Иной раз даже и евреи не нужны. Достаточно пары-тройки мифологем о христопродавстве, об употреблении крови христианских младенцев, о недостаточной почтительности к пророку или о геноциде арабов-палестинцев.
Антисемитизм может быть государственным, корпоративным или индивидуальным (личным). И именно в соотношение этих разновидностей в каждой стране в определенное время и стоит вглядываться для характеристики эволюции антисемитизма в ней.
Россия, например, специфична тем, что в ней почти всегда преобладал антисемитизм государственный. Без него она прожила лишь полвека с небольшим в 1917-1939 и в 1991-2022 годах он таковым не был.
Корпоративный антисемитизм, пожалуй, особенно пассионарен и опасен: его сочетание с «Отвернувшимся» в нужный момент государством, как в середине 1900-х гг., или просто со слабым, де-факто отсутствующим государством, как во время Гражданской войны, важнейшая предпосылка переваливания на евреев всех бед и неудач власти и, как следствие, еврейских погромов. В стране, в которой не все хорошо, евреи могут еще очень даже пригодиться в привычном качестве виноватых.
Личный же антисемитизм хоть он и самый броский, креативный и пассионарный все же самое меньшее из зол. Он по-своему неистребим, но в ситуации, когда государственный антисемитизм отставлен, как правило, ослабевает и он.
Антисемитизм всегда дискриминация, но не обязательно геноцид, хоть он и важнейший его фактор. Всякий всплеск антисемитизма индикатор социального неблагополучия в стране, и тем полезнее знать не только фактографию, но и предысторию вопроса (она же всегда история чьей-то болезни), дабы лучше понимать его природу и отдавать себе отчет в возможных проявлениях .
Война, по Карлу фон Клаузевицу, есть продолжение политики мирного времени, но иными, насильственными, средствами. Это вооруженный конфликт между государствами в лице их армий и флотов с целью оккупации территории противника и навязывания ему своей политической воли. Но, как сказал поэт:
Различным животным дают имена
По облику их и породе.
Гиену за то, что гиена она,
Гиеной прозвали в народе.
Так каждую вещь в обиходе своем
Назвали мы словом похожим.
Поэтому кошку мы кошкой зовем,
А кошкой собаку не можем .
Поэтому называть войну не войной, а как-либо еще любым паллиативным эвфемизмом историку весьма затруднительно. Пакт Бриана Келлога, или Парижский пакт, вступивший в силу 24 июля 1929 года, собственно, и указывал войне на дверь. Германию в Нюрнберге осудили в том числе за грубейшее нарушение пакта. Но ни одна из ратифицировавших его стран договор не денонсировала, хотя многие норовили собаку назвать кошкой.
Еврейский погром (погром) погром, объектом которого являются евреи. Правильнее, наверно, было бы говорить «антиеврейский погром», но словоупотребления «еврейский погром» и, как его синоним, просто «погром» являются твердо устоявшимися.