Две всемирные войны и победы сделали империализм США особенным, на прочие империализмы не похожим. Во времена президента Вильсона появилась для одних янки мысль, для других мечта, для третьих мания: XX век должен быть американским! Американская конституция лучшая в Мире, американский социальный порядок лучший в Мире, американское реалистичное, материалистичное мышление лучшее в Мире, американский стандарт лучший в Мире (из всех этих превосходств, только последнее бесспорно), а потому весь Мир должен подняться к американскому стандарту, перенять американские формы жизни, усвоить американское мышление, организовать общественную жизнь по американскому образцу, провозгласить всюду конституцию, скопированную с американской. Во времена президента Трумэна, в победном ликовании американцы думали: будет мир, мы будем мощны, мы должны иметь волю для борьбы за свои принципы мы должны решить, чего мы хотим и решить, как мы это хотим получить. Трумэн и Айзенхауэр решили: помощь развивающимся нациям, опека над воинственными и революционными нациями. Кеннеди решил глубже: альянс для прогресса. Джонсон решил еще глубже: Великое Общество на Земле.
Таков империализм нынешних США и нынешнего янки. Империализм этот не эгоистичен, он не имеет целью захват территорий или накладывание административного ярма на народы. Он не противоречит империалистической совести. Но в своем альтруизме он весьма жесток: стремится души народов и людей переделать на им облюбованный, американский лад. В этом его противоречие с логикой, с законом естества. Природа поделила людей и народы на множество типов, видов, категорий. Африканский негр, банту, каффр не имеют понятия о добре и зле, о справедливости, они не в состоянии думать о своей завтрашней полезности и руководствуются лишь сегодняшней пользой; конституция, социальный порядок не могут быть у них ни устойчивыми, ни обязательными. Южно-американец не любит делать длительные, систематические усилия: тягостно каждую вещь класть каждый раз на принадлежащее ей место легче бросить ее, куда попало и, при надобности, поискать ее; тягостно неуклонное соблюдение закона гораздо легче стряхивать с себя затруднения, если закон иной раз напомнит о себе. Есть народы, привыкшие к тому, что их государственный порядок строится на бакшише, и уверенные, что без взятки жизнь была бы сложна. Есть народы, климатом обреченные на лень (арабы) или на медлительность (финны) для них был бы мучителен переход к американской личной, деловой, общественной, государственной динамике. Со всем этим не считается американский империализм, сулящий человечеству ни больше, ни меньше, чем человечеству! свободу жизни и закабаление сознания американским рассудком и предрассудками.
Каждый империализм уверен в своей правде и в своем праве и для него многие иные империализмы противны правде и праву. А всем империализмам был, есть и, вероятно, будет невыносим империализм русский, Российский, потому что не знают и не желают знать, что он ближе к праву и правде, нежели многие другие империализмы.
Грехи и праведность России
Отрицание существования Российского империализма было бы равнозначным утверждению, что великий наш народ прожил века на манер готтентотов или эскимосов, жизнью ровной, плоской, без подъемов и падений, не ощущая, не сознавая своей силы и величия, не чувствуя
назначения, Судьбою ей указанного, и не стремясь к осуществлению этого назначения. Назначение Русского народа триединого и в славянстве единственного гениального состояло (надо полагать) в создании на основе Божьей Правды, выраженной в Православии, многонародного, многоплеменного, многовероисповедного государства, в котором восточная часть Европы соединилась с западной частью Азии и стали Евразией со своеобразной культурой и духом, отличным от западного и от восточного.
Здоровый, крепкий, полный творческой энергии организм Московской Руси не мог не расти, как растет все жизнеспособное. Русь-Россия росла на восток. Одолев татарские ханства, подойдя к Становому хребту Уральскому, она оказалась перед исполинской сибирской пустотой: мощная природа, ничтожное население и отсутствие государственных организмов. Уже в XIV в. новгородцы бывали за Уралом, доходя до Оби; в конце XV в. воеводы Ивана III покорили Югорскую и Пермскую Земли до реки Обь; в конце XVI в. отряд Строгановых (под командой Ермака) пошел на р. Иртыш, где существовало грабительское ногайское ханство Сибирь. С покорением этой маленькой Сибири вся необъятная Сибирь оказалась у ног царя: любознательные землепроходцы, предприимчивые торговцы и рачительные администраторы, не встречая серьезного сопротивления (за отсутствием в тех краях способной к сопротивлению силы), постепенно продвигали на восток границу России. Это шествие России к востоку, к Великому океану совершалось с тем же правом, с каким Соединенные Штаты Америки шествовали к западу, к тому же океану. Разница только в том, что мы ни одного племени не уничтожили и с подпавшими под нашу власть племенами и их князьками поступали, как с себе равными. Пример: в начале XIX в. к Якутску подошел, кочуя со своими стадами, якутский князек Капша и потребовал, чтобы губернатор явился ему; губернатор справился с инструкциями из Петербурга, надел парадную форму и поехал представиться к князьку, который таким образом настоял на своих правах, полученных от Белого Царя. Овладевая Сибирью, мы не создавали колоний, как делали всюду европейские государства, но мы создавали губернии, распространяя на новые земли все блага и права и тяготы наравне с исконными областями России.