Но, в отличие от меня, Адам, похоже, знал, что делать. Он уже видел истерические приступы.
Не говоря ни слова, он поднял меня, усадил к себе на колени и, покачиваясь, принялся гладить по спине.
Дыши, ты в безопасности, дыши, тихо повторял он, укачивая меня, как ребёнка.
Не знаю, сколько времени мы так сидели, но наконец, вместо жалких всхлипов и рыданий, я смогла выдавить то, что пыталась сказать:
Он тут, заикаясь, произнесла
я.
Рука на моей спине замерла. Адам потянулся к подушке.
Посмотри на меня, уже строгим голосом сказал он.
Обхватив моё лицо ладонями он всматривался в глаза, словно пытаясь убедиться, что я слышу.
Я сжала его руки своими, показывая, что истерика отступила.
Хорошо, Ева. Я проверю дом. Ты остаешься здесь. Я закрою кабинет. Он не войдёт. Сюда никто, кроме меня, не войдёт. Я просто проверю входную дверь, повторял Адам.
Осознав, что детектив сейчас уйдет, я снова начала заикаться.
Хотелось закричать, что мне страшно, что я не хочу оставаться одна, но я не могла вымолвить ни слова. Только цеплялась за его руки, мотала головой и лихорадочно хватала ртом воздух.
Воздух, который вдруг стал влажным, солёным и горячим.
Мои руки оказались на мужской груди, а вместо уговоров, которых я уже не слышала, Адам снова успокоил меня тем странным способом, который, кажется, сам же изобрёл.
Он поцеловал меня.
Будто точно знал, что это прекратит истерику.
С каждым его прикосновением тело окутывало теплом, болезненные спазмы отпускали, дыхание стало частым но совсем не из-за страха.
Каждый раз, когда детектив позволял мне вдохнуть, воздух наполнял лёгкие, а на губах ощущался терпкий вкус дорогого алкоголя.
Это заставило меня вернуться в реальность.
Любовница. Монстр. Пьющий виски, но резко протрезвевший детектив.
Я слышала, как он пытался открыть дверь со двора, уже более внятно сказала.
Хорошо. Мне нужно проверить, удалось ли ему, а ты пока побудешь здесь, вновь повторил Адам, но, прежде чем отстраниться, провёл пальцем по моей щеке. Просто поверь мне, Ева. Я не позволю, чтобы с тобой что-то случилось, мягче добавил.
Что я могла сказать? Только молча кивнуть, позволяя ему выйти.
За то время, что пьянствующий защитник успокаивал меня поцелуями, монстр мог войти в дом и напасть на нас несколько раз.
Значит, он либо не смог проникнуть внутрь, либо намеренно пугал меня, выжидая, пока выйдет мой единственный защитник.
Адам понимал это так же хорошо, как и я.
Спустя несколько минут он вернулся в кабинет и протянул мне руку.
Пойдём наверх. Тебе нужно поспать, спокойно сказал он, пряча револьвер за пояс.
А как же монстр? Мне не показалось, спросила я, поднимаясь.
Адам легко обхватил мою руку и повёл прочь из кабинета.
Если он и хотел войти, то у него не вышло. Либо он хотел выманить меня наружу и у него тоже не вышло, тихо ответил детектив, подтверждая мои догадки.
В этот раз не вышло. Но он попробует опять. В следующий раз, пока вы будете пить в кабинете, он войдёт. Дождётся, пока я усну, и войдёт, сказала я, и Адам замер у лестницы.
Ева тяжело вздохнул он.
Я всё понимаю. Любовь, разбитое сердце, ребёнок поспешила я успокоить детектива.
Я не имела на него никаких прав и больше не строила иллюзий.
Но это не означало, что я была готова молча наблюдать.
Тем более так же молча ждать, пока из-за его душевных терзаний меня растерзают буквально.
Совесть Адама, похоже, не мучила.
Вы не понимаете, Ева. Это мой ребёнок, которого я никогда не увижу. И да, такое нелегко принять, сухо сказал детектив, уводя меня наверх.
Что ж, с этим не поспоришь.
Знать, что где-то там твой ребёнок называет отцом другого удар по самолюбию.
Но жалеть детектива было лишним. Он и сам справлялся.
Молча я пошла следом за Адамом, притормозив у своей комнаты.
Нет, Ева. Боюсь, что вы не ошиблись еще в одном. Оставлять вас одну я больше не стану. Ни в доме, ни тем более ночью. Не раньше, чем пройдёт полнолуние, строго сказал мужчина, потянув меня к следующей двери.
Думаете, убив другую девушку, он перестанет на меня охотиться? выпалила я, не подумав, и рука Адама с силой сжала мою.
Пока за нами не закрылась дверь его спальни, Адам молчал.
Снял рубашку, со звоном откинул ремень.
Только когда мы забрались в кровать, оказавшись на её противоположных концах, он шумно вздохнул и наконец ответил на мой вопрос:
Это жестоко, подло и неправильно но отчасти я на это надеюсь. Надеюсь, что в это полнолуние он найдет другую жертву и ты снова будешь вне опасности, неожиданно признался мужчина, поднялся и потянул меня к себе.
Этот жест я совсем не поняла. Как и его слова.
Спи, Ева. Я и сам не понимаю, что происходит и как с этим справиться, грустно сказал он, прижав меня к себе. С тобой инстинкты говорят мне одно, а разум твердит совершенно другое. Просто спи и не задавай вопросов. Я не знаю, что тебе сказать, тихо прошептал в волосы.
Инстинкты или не инстинкты, но я подавила свои.
А заодно отодвинула подальше и гордость.
Стоило представить, что
сейчас окажусь одна в комнате, как меня слегка пробила дрожь.
Адам почувствовал это его объятия стали крепче.
Спи, Ева, повторил он.