И что теперь будет? проговорила девушка, глядя куда-то в окно.
Ничего. Пожал я плечами. Твоя проблема решена. Живи спокойно.
Я? Да. А ты? неожиданно вскинулась Аглая. Ведь если будет следствие, тебя могут обвинить в убийстве! Пусть ты его не совершал, и все это лишь жуткое стечение обстоятельств, но
Вот за это не переживай. Меня там и близко не было. Единственную камеру, что могла засечь меня рядом с этими тремя уродами, я заморочил, перед тем как затащить их в машину. Так что у службы, охраняющей ваш дом, есть лишь запись, на которой трое уголовников садятся в седан и уезжают прочь.
А зачем? начала было Аглая, но тут же перебила сама себя: То есть ты не подумай ничего такого, но в комендатуре тебе все равно пришлось бы «засветиться». Разве нет?
Я хотел сдать их анонимно. Подкинуть на порог комендатуры с пояснительным письмом и картой памяти с записью допроса. А потом уйти незамеченным. При проверке же мое участие в деле могло всплыть. И зачем мне лишние проблемы? «признался» я, выкладывая на стол ту самую карточку.
Но почему
Потому что в противном случае меня не только задержали бы как минимум на пару дней, но и вернули бы попечителям. Поверь, я сбегал от них не из-за детской обиды. Были причины, и возвращаться обратно под их теплое крылышко мне совершенно не хочется, пробурчал я, мысленно извиняясь перед Бийскими. В общем, будет лучше, если о моем участии во вчерашних событиях никто не узнает да и не было ничего. Ведь так?
Так. Не было ничего. Аглая вдруг облегченно улыбнулась, выпрямилась, будто сбросив с плеч тяжелый груз, и, в один миг оказавшись рядом, неожиданно поцеловала меня в щеку. Спасибо, Ерофей!
Глава 10
От этих слов подручный Ростопчина моментально проснулся. Ушла из головы утренняя сонная муть, а взгляд тут же стал осмысленным и острым. Впрочем, ввиду отключенной видеосвязи, увидеть эту метаморфозу его собеседник не мог.
Где? выдохнул Барн.
В Новочеркасске, ответил капитан. Приехал вчера, сегодня взял билет на «сотник» до Ростова.
До Ростова? Зачем?
не понял Ольгерд.
Там аэровокзал, пояснил Орвар. Понятно, что куда бы он ни собирался бежать, из области проще уйти «скатом» . В воздухе-то точно никаких патрулей нет да и пробок тоже.
Замечательно. Губы Барна раздвинулись в хищной улыбке. Я собираю людей, как договаривались.
Мои орлы тоже в деле, кивнул капитан и, чуть помолчав, договорил: Полчаса на сборы твоим ватажникам хватит?
Более чем, откликнулся Ольгерд. Они в соседнем доме обретаются. Соберутся в пять минут.
Вот и договорились. Значит, жди машину.
Капитан Орвар отключился. Барн же, не теряя времени, позвонил своему помощнику.
Мирел, поднимай людей. Наш беглец нашелся. Едем в Ростов.
Понял. Голос подчиненного был как всегда ровен и безэмоционален. Время?
Машина придет через полчаса, коротко ответил Барн.
Через десять минут будем у вас, уведомил его Мирел и отключился.
Ольгерд Свенельдич Барн кивнул сам себе и, тяжко вздохнув, пошлепал в ванную комнату. Что ж все вокруг такие скорые-то? Десять минут на сборы, полчаса до прихода машины а он ведь давно не мальчик, привык все делать обстоятельно и не торопясь. А теперь придется поспешить и со сборами, и с гигиеной. Хм, а вот времени на завтрак, скорее всего, у него уже не останется.
К великому сожалению Барна, все вышло именно так, как он и предположил. Не успел подручный Шалея Ростопчина выбраться из душа, как в дверь его комнаты кто-то постучал.
Да? Запахнув халат, он открыл дверь и уставился на переминающегося с ноги на ногу сына хозяина дома.
Дядька Ольгерд, там ваши люди во дворе собрались, проговорил «гонец», глядя куда-то в сторону.
Спасибо, Ярослав, с добродушной улыбкой произнес Барн. Передай им, что я через пять минут спущусь.
Добро. Младший представитель семьи Беленьких кивнул и исчез за поворотом коридора. Улыбка Ольгерда тут же померкла, исчезла, будто ее стерли. Хлопнула дверь комнаты, и подручный, или, как он предпочитал себя именовать, «младший партнер», Ростопчиных потопал к гардеробу, одеваться.
Как и сообщил Ярослав, во дворе дома Барна уже дожидались его люди. Пятерка бойцов в полевой форме с гербами фамилии Ростопчиных на приклеенных липучкой шевронах расположилась в небольшой беседке, сложив тяжелые, бряцающие железом сумки на столе. Окинув взглядом своих «охранников», Барн еле слышно вздохнул и похлопал себя по карману, где лежали документы бойцов.
Готовы? Формальный вопрос.
Так точно, господин Барн. Не менее формальный ответ от командира пятерки, флегматичного Мирела.
Сдайте шевроны. Незачем светить гербами в обществе нашего союзника, потребовал Ольгерд. Наемники переглянулись, но ничего не сказали. Только затрещали липучки, крепившие знаки различия на предплечьях бойцов.
Взяв переданные ему Мирелом шевроны, Барн кивнул и сложил их в тот же карман, где уже покоились их документы. Ради общей безопасности, как ни парадоксально это звучит. Ведь одно дело, если рядом с капитаном особого отдела и его отрядом кому-то на глаза попадутся бойцы без знаков различия мало ли кто это и какое задание выполняет, и совсем другое дело, если его будут сопровождать наемники довольно известной фамилии. Тут можно и в весьма компрометирующую ситуацию попасть. Причем как самому капитану, так и Ростопчиным, а это уже нехорошо. Совсем нехорошо.