Не сплю, тетка Ружана. Не сплю. Я нервно улыбнулся под тяжелым взглядом хозяйки дома. У нашего командира временами такой же бывал. Так и слышится его фирменное: «Это залет, боец».
Вижу, усмехнулась она и кивнула. Ладно уж, блокировку я убрать успела, а сейчас смотри мне в глаза и учись.
Учиться? Как? Чему? Я уставился на хозяйку дома и удивился. У нее же вроде бы были серые глаза? А сейчас сейчас они черные, словно зрачок закрыл всю радужку. Глубокие
Я успел почувствовать, что проваливаюсь куда-то в темноту, и падаю, падаю, падаю А потом вдруг резанул свет, и я с раздраженным шипением принялся тереть глаза.
Успокойся и убери руки от глаз, непререкаемым тоном заявила Ружана Немировна. И прекрати материться, это было не так уж больно.
Да ну? Сарказма в моем голосе было не меньше, чем льда в тоне хозяйки дома.
Именно так. Поднявшись с лавки, тетка Ружана «подплыла» ко мне и положила ладонь на глаза, которые я все же перестал тереть. По лицу волной прокатилась прохлада, и раздражение ушло, будто его и не было. Я облегченно вздохнул, на что новоявленная учительница только усмехнулась. Это мелочи, Ерошка. Было бы дело лет пятьдесят назад, и такую блокировку пришлось бы снимать несколько дней в изолированном помещении, а ты при этом даже пошевелиться не смог бы. Представь, катетеры, внутривенное питание
Ужас какой. Меня передернуло.
Согласись, мой метод лучше. На этот раз улыбка все же коснулась взгляда тетки Ружаны. М-да уж. Действительно, лучше провести пару часов в забытьи и чуть помучиться от раздражения глаз, чем провести черт знает сколько времени в неподвижности и с кучей трубок в теле.
Если все действительно так, то ваш метод нравится мне куда больше, признался я. И что теперь?
Теперь? Хозяйка дома плавно повела рукой, и передо мной приземлился уже знакомый чурбачок. Будешь осваиваться с открывшимися возможностями. Для начала подними его. Как угодно, главное не трогай руками вообще к нему не прикасайся.
Нормально. И как же его тогда подниму?
Воля, желание, словно подслушав мои мысли, произнесла она. Как это будет для тебя выглядеть, неважно. Главное действие.
Э-э
Ты слишком громко думал, пояснила моя учительница. Мысли же читаются иначе, потом покажу. А сейчас будь добр, подними эту деревяшку.
Значит, воля и желание, да? Попробуем. Сосредоточив внимание на лежащем у моих ног чурбачке, я глубоко вздохнул и пожелал, чтобы он взлетел. От души пожелал. Но Лежит зараза и в ус не дует.
И начались мои мучения. Чего я только ни перепробовал, от моих усилий чурбак, кажется, даже опалился местами, но в воздух не поднялся ни на миллиметр. Как я ни заставлял его, как ни уговаривал, как ни пытался визуализировать свое желание, чурбак с места не тронулся. И только часа через два, когда ушедшая в дом тетка Ружана загрохотала выставляемой на стол посудой, я что-то почувствовал.
случайно. После неожиданно скорого, можно сказать, скомканного ужина дед Богдан вдруг сам взялся за уборку стола и мытье посуды, чего я за ним не замечал ни разу за прошедший месяц моего проживания в семье Бийских. Более того, когда я сам пытался предложить свою помощь тетке Ружане в этом деле, она всегда отказывалась ее принимать, причем с таким видом, словно я ее какой-то привилегии лишить пытаюсь. А тут ни словом не возразила, только кивнула благодарно и исчезла за дверью.
Тем больше я был удивлен, когда увидел, что именно отвлекло ее от ежедневного «священнодействия». Хозяйка дома устроилась на широкой веранде с прялкой и, совершенно никуда не торопясь, принялась за работу. Если бы дело было хотя бы пару недель назад, я бы не постеснялся обратиться к ней с расспросами, но сейчас сейчас я отчетливо ощущал сосредоточенность женщины и напряжение ментала вокруг нее. Казалось, он тихо-тихо пел для Ружаны, а пряжа в ее руках мягко переливалась серебром под светом полной луны, и это свечение вплеталось в тонкую шерстяную нить, выходящую из-под ловких женских рук, заставляя ее еле заметно сверкать. Опомнился я, лишь когда внезапно возникший за спиной дед Богдан положил ладонь мне на плечо.
Посмотрел? А теперь иди. Ружана не терпит чужого внимания во время работы, тихо проговорил он.
А
В доме объясню. Идем, не будем мешать. Понимающе кивнул старик, подталкивая меня к дверям.
Дед Богдан, что это было? выпалил я, когда мы оказались в комнате.
Созидание, просто ответил он. Заговоренная светом полнолуния нить замечательно подходит для оберегов, знаешь ли. Понравилось?
Красиво. Вздохнул я.
Это еще что. Вот зимой посмотришь, как Ружана огонь в ткань вплетает. Вот где настоящая красота. В голосе старика мелькнули мечтательные нотки. Пламя от зимнего очага тепло в одежде долго держит. Да и здоровью способствует. Хоть нараспашку в мороз ходи, захворать не даст при сноровке мастера, конечно. А Ружана у нас знатная мастерица, да.
А вы так умеете? поинтересовался я.
Увы. Жена моя идет путем Макоши, а мой удел под рукой Перуна. Развел руками старик. От такого заявления я несколько опешил. Нет, помнится, он упоминал что-то на эту тему, но вскользь, да и я тогда еще не отошел от своего неожиданного переезда в другой мир и не обратил внимания на слова старика. Как выясняется, зря. И ведь в учебниках об этом нет ни слова, между прочим.