Трей никогда не осмелился бы, нет! Он рыцарь-джедай, он давно состриг косичку падавана, он следовал законам Ордена твердо и неукоснительно, он
Но это было не так: скоро его, Эвана, поцелуи и ласки перестали нравиться Мелани, она морщила носик, когда он склонялся над нею в темноте, и тогда впервые он увидел алый отсвет в глазах, плеща ледяной водой в лицо, остужая раскаленную от стыда и злобы кожу.
Недомолвки, отстраненность и тишина бесили его; прикасаясь к Мелани, он слышал только покорность судьбе, но не любовь, не страсть, не нежность.
И ослепительными вспышками разгорались ее воспоминания воспоминания о тайных свиданиях с Треем, об утреннем золотом солнце, запутавшемся в его светлых тонких волосах, затмившем белые звезды Эвана, и неловкий, неумелый поцелуй
Фарс нужно было заканчивать.
Так не могло длиться вечно.
Яростно, чуть не до крови закусывая губы, он шел в тот день домой, решившись, осмелившись, наконец, твердо намереваясь заставить ее выбрать между ними, и невероятная, слепая, фанатичная надежда на чудо вела его.
Он верил, что сможет заставить ее выбрать его
Но потрескивающая тревогой тишина не позволила ему и дальше обманывать себя. Темнота завладела его домом, и шторы вздувались, словно паруса в шторм, а звезды попрятались за ночными облаками.
Еще не видя Мелани, заглядывая в пустые комнаты, наполненные чернильной темнотой, он уже знал, кого она выбрала, и что она скажет.
Он была в спальне, разумеется, но он продолжал искать ее всюду, оттягивая миг встречи, отсрочивая ее безжалостные слова.
Там он и нашел ее притаившуюся в темноте, закрывшуюся легкой шторой.
Не смог. Не удержал.
Ему показалось, что она всхлипнула в темноте, и он шагнул к ней, неспешно расстегивая пуговицу за пуговицей свой ладно обтягивающий его сильное молодое тело костюм. И с каждой пуговкой решимость все больше наполняла его душу, а темнота скрывала глаза, наполняющиеся кровавым светом.
Эван, я хочу поговорить несмело начала Мелани, перебирая тонкими пальчиками с розовыми ноготками край пойманной шторы.
Он неторопливо избавился от верхней одежды и закинул ее куда-то в угол, сделав еще один шаг к Мелани, неторопливо приступив к пуговицам на рубашке.
Эван
Нет, прошептал он, приложив длинный палец к ее нежно-розовым губам. Зная наперед каждое слово, которым она терзалась, не в силах произнести. Он видел, как на ладони, ее чувства, тревогу, печаль и какое-то глупое сожаление, жалость вот то, что испытала Мелани к нему некогда ослепленному любовью молодому джедаю.
Она не боялась его; ей это даже в голову не приходило. Она боялась того, какую боль могла причинить ему, боялась, вынесет ли он потерю, и не хотела, искренне не хотела его ранить.
Тогда
впервые злая улыбка тронула его губы, и он ощутил прилив странного, дикого азарта, слыша, как в никуда рушится его любовь.
Приложив два пальца к ее щеке, он повторил нежный абрис ее лица, на миг задержав кончики пальцев на ее виске, и его мозг стеклянным осколком, ослепительно сверкнувшим на солнце, пронзил яркий образ Трея.
"Волосатый придурок, да как же ты мог"
Молчи потом все потом, он грубо притянул ее к себе и накрыл ее губы властным поцелуем; теплый поток его Силы заполнил ее сознание, сминая ее слабое сопротивление, растворяя в своем мощном потоке попытки вырваться из цепкой хватки его рук и размывая лицо Трея в памяти, как меловой рисунок.
Даже если бы Мелани не хотела этого кто она такая, чтобы тягаться с его Силой? У нее не было не единого шанса
Эван, послушай, слабо простонала она, опьяненная жаром его вкрадчивых поцелуев, загорающихся огненными цветами на бархате нежной кожи шеи, плеч, ключиц
Ничего не желаю слышать, произнес он, прикусывая мочку ее ушка. Ты моя, он сжал ее сильно, почти до боли, его пальцы скользнули вдоль ее позвоночника, оставляя красноватые полосы на коже. Запустив руку в блестящий ворох золотистых волос, огненной рекой низвергающихся на плечи, он властно откинул ее голову назад и поцеловал чуть подрагивающую ямку на шее, отчего волна горячего возбуждения пролилась в ее грудь и ниже, в живот, отчего Мелани не смогла сдержать стона и затрепетала в его руках.
И как она раньше не замечала в нем такой силы? Никогда прежде он не позволял себе и толики грубости, сейчас же Мелани не узнавала своего ласкового Эвана, который готов был пылинки с нее сдувать, и этот человек с его лицом был ей незнаком.
Мелани несмело погладила его по голове, запустив пальцы в его густые жесткие волосы, как делала обычно, однако он прервал ее касание и заломил ее руки над головой, жестко удерживая, не давая пошевелиться. Он упивался ее беспомощностью, лихорадочным блеском, сияющим в наивных, чуточку испуганных глазах удивление и доселе неведомый ей страх мелькали в них.
" Что же ты так? Испугалась? Не бойся. Тебе будет хорошо, обещаю. Даже слишком".
Что ты делаешь, Эван?!
Тс-с! Это такая игра тебе понравится.
Он усмехнулся и провел свободной рукой по открытому декольте, бесцеремонно ныряя пальцами в атласные глубины корсажа.
Поздно, слишком поздно.
Горечь потери ядовитой каплей потекла в грудь, прожигая черные рваные раны в когда-то светлой душе, уродуя и калеча.