Такие же отношения должны царить не только внутри каждой отдельной фонемы, но и между разными фонемами. Если мы хотим, чтобы фонемная область вообще отражала собою живой поток речи, необходимо, чтобы и фонемы вливались одна в другую, как в живом потоке речи один звук вливается в другой звук. Следовательно, и здесь необходим принцип континуума. А т.к. непрерывный живой поток мысли есть еще и прерывность, то это непрерывно-прерывное взаимоотношение отдельных фонем, или моделей звука, должно царить и в абстрактной области. Таким образом, не только модельный акт не сводится на получение отдельных конструктов, но и межмодельное соотношение тоже не сводится на одни конструкты. Вернее же, ступень конструктов должна отражать собою не только дискретные звуки, но и их текучесть, их взаимное слияние. Другими словами, и в смысле континуума ступень конструктов С.К. Шаумяна требует существенного дополнения. Существуют не только изолированные конструкты и сущности, но также и текучие конструкты, текучие сущности. А иначе наши конструкты отразят живой поток речи только в виде дискретных и изолированных точек, т.е. вовсе его не отразят.
Категория отношения, несомненно, играет большую роль в теоретической фонологии, поскольку сама фонология только тогда и возникает, когда мы отличили один звук от другого, т.е. установили
между ними известное соотношение. Однако, С.К. Шаумян, несомненно, увлекается этой категорией отношения, как он увлекается и теорией абстрактных конструктов. Ведь отношение предполагает уже известными те моменты, между которыми оно устанавливается. Если отбросить эти последние, то исчезнет и всякое отношение, которое между ними можно было бы установить. Фонемоиды, конечно, возникают как результат реально слышимых отношений между звуками; а фонема есть результат объединения ее дифференциальных признаков как конструктов, определенным образом соотносящихся между собою.
Но ни признаки звуков не воспринимаются в их изолированной дискретности, ни царящие между ними отношения тоже еще не вскрывают существа фонемоида и фонемы. Соотносящиеся элементы должны быть даны безусловно одновременно с наличными между ними соотношениями. В фонеме соотношение конструктов должно быть дано в нераздельном единстве с этими конструктами, которые в этом своем органическом слиянии в одну цельную фонему уже перестают быть абстрактными конструктами, а отношение между ними и вообще перестает быть абстракцией. Поэтому, напрасно С.К. Шаумян сохраняет и для самой фонемы реляционную связь ее дифференциальных признаков как конструктов. Реляционная связь уже сыграла свою огромную роль на предыдущей ступени абстракции, когда С.К. Шаумян переходил от глобальной текучести к тем элементам, из соотношения которых она состоит. Идя выше и дальше на путях разыскания фонемы, как таковой, мы уже покидаем область реляционных связей и даже забываем об их существовании, поскольку фонема есть единораздельная цельность, воспринимаемая и мыслимая как нечто простое и неделимое. Иначе придется говорить, что язык и речь только и состоят из одних конструктов и отношений между ними. Придется утверждать, что в нашем языковом и речевом общении друг с другом мы только и делаем, что образуем конструкты с их взаимными отношениями и сообщаем друг другу только эти абстракции. Другими словами, язык и речь превратились бы в счетную и абстрактно-логическую машину.
Мы бы сказали, что, формулируя свою двухступенчатую теорию, С.К. Шаумян поступает так, как будто бы он признает только один вид абстракции, хотя этому противоречат многие другие его рассуждения, которые базируются как раз на самых различных типах абстракций. Здесь не место развивать ту систему разных абстрактных теорий, которая представляется нам наиболее совершенной. Достаточно будет указать хотя бы на труды известного советского логика Д.П. Горского , который различает семь разных типов абстракций. Согласно этому автору мы можем абстрагироваться от частностей разных предметов, сохраняя только общее в них, от некоторых их свойств, от целого ради выделения частей и т.д. Среди этих семи типов абстракции Д.П. Горский формулирует т.н. конструктивизацию, которая возникает благодаря отвлечению от изменения и развития предмета, от всякой неопределенности и текучести его границ. По-видимому, С.К. Шаумян имеет в виду именно этот тип абстракции, на наш взгляд, как раз наиболее бедный и слабосильный. В то же самое время, если брать сочинения С.К. Шаумяна в целом, то он должен был бы говорить здесь о том типе абстракции, который у Д.П. Горского называется «идеализацией», когда конструируется цельный предмет, уже не имеющий ничего общего с исходным предметом, но отражающий смысловым образом этот исходный предмет как свой первообраз. Другими словами, абстрагированные дифференциальные признаки звука должны потонуть в фонеме, которая является относительно самостоятельным, идеализированным объектом и в которой эти дифференциальные признаки либо приобретают неузнаваемый вид, либо вообще отсутствуют целиком. Фонема в этом смысле совершенно проста, какую бы эмпирическую сложность она собой ни отражала.