Диодора яростно затрясла головой:
Мне говорили, что моим отцом был Хойак, пастух из деревни где-то на юге, и что он продал меня из-за бедности.
Йолта накрыла рукой руку Диодоры, но та снова ее отдернула.
Тебя продал Харан. Ана
видела купчую. Это он назвался бедным пастухом верблюдов по имени Хойак. Диодора, я не забывала тебя и тосковала каждый день. Я вернулась, чтобы найти тебя, хотя даже сейчас мой брат угрожает дать ход обвинениям в убийстве, выдвинутым против меня, если я буду тебя искать. Прости, что оставила тебя. Прости, что не вернулась раньше.
Диодора уронила голову на колени и заплакала, нам же оставалось только смотреть. Потом Йолта встала и склонилась над ней. Были это слезы печали или радости? Нашлась Хая или потерялась? Я не знала.
Твой хозяин был добр к тебе? спросила Йолта Диодору, когда та немного успокоилась.
Да. Не знаю, любил ли он меня, но он ни разу не поднял на меня ни голос, ни руку. Когда он умер, я скорбела по нему.
Йолта закрыла глаза и чуть слышно вздохнула.
Я не собиралась ничего говорить, но мысли мои устремились к родителям и Сусанне, которую я потеряла, к Иисусу, моей семье в Назарете, к Иуде и Тавифе. Все они были так далеко. Смогу ли я когда-нибудь воссоединиться с ними?
Будем сестрами, предложила я. Мы трое станем семьей.
Свет, проникающий в портик между колоннами, ложился на пол яркими полосами. Диодора покосилась на меня и ничего не сказала. Я поняла, что сболтнула глупость, зашла слишком далеко. В ту же минуту кто-то окликнул:
Диодо-о-ора!.. Диодо-о-ора
Она вскочила.
Я позабыла о своих обязанностях! Девушка вытерла лицо рукавом туники, и лицо ее посуровело.
Не знаю, когда смогу тебя увидеть, сказала Йолта. Харан завтра возвращается из путешествия, а он запрещает нам покидать дом. Но мы найдем какой-нибудь способ.
Не думаю, что вам стоит возвращаться, сказала Диодора и ушла, оставив нас в портике родильного дома.
Я люблю тебя, доченька! крикнула Йолта ей вслед.
XVII
Что нам делать? спросила я у Йолты, когда мы возвращались домой.
Будем ждать, ответила она.
Усилием воли я переключилась на Лави, который в этот самый миг запнулся на слове. Я собралась было подсказать, но он поднял ладонь, останавливая меня:
Я вспомню. Он думал целую минуту: Корабль! вскричал он, радостно улыбаясь.
Он был в приподнятом настроении, хоть и выказывал признаки некоторой нервозности. Рано утром прибыл нарочный с известием, что Лави получил место в библиотеке. Приступать к работе надо было уже в начале следующей недели.
Я поклялся дочитать историю приключений Ахилла до поступления в библиотеку, сказал он, опуская кодекс. Мой греческий еще далек от совершенства.
Не стоит из-за этого переживать. Ты читаешь вполне сносно. Но все же закончи стих: надо узнать, кто победит Гектор или Ахилл.
Он распрямился, заметно обрадованный моей похвалой.
Завтра я пойду к отцу Памфилы просить ее руки.
Лави, я очень за тебя рада.
Теперь я видела, что друга беспокоили не только успехи в греческом.
Когда будет свадьба?
Здесь, в отличие от Галилеи, не приняты долгие помолвки. Как только брачный договор будет составлен и подписан при свидетелях, мы с Памфилой станем мужем и женой. Она дала мне немного собственных денег, и я купил в подарок тестю ушебти . И я не буду просить приданого. Надеюсь, этого окажется достаточно, чтобы завтра же заключить договор.
Я подошла к столу Фаддея и взяла с него стопку папируса, самого дорогого и лучшего во всем Египте.
Подари ему еще и папирус. Подходящий подарок от служащего великой библиотеки.
Лави замялся.
Ты уверена? с сомнением спросил он. Никто не хватится?
У Харана папируса больше, чем в Сепфорисе и Иерусалиме, вместе взятых. Пропажи нескольких листков никто не заметит. С этими словами я вложила папирус ему в руки.
За дверью послышался шорох: там стоял личный слуга Харана.
Хозяин только что вернулся, сообщил он, глядя на папирус.
Он звал меня? спросила я чуть более надменно, чем следовало.
Только приказал мне объявить всем о его возвращении.
И вот мы снова в плену.
Ожидание тяжкое бремя. Приходится сидеть, томиться от неизвестности, задаваться сотней вопросов. Как нам быть: смириться с тем, что Диодора нас отвергла, или предпринять еще одну вылазку в храм Исиды Целительницы? Я пыталась добиться ответа от
Йолты, но она упорствовала в своем нежелании торопить события, заявив, что, если достаточно долго следить за горшком, решение само всплывет на поверхность. Прошла неделя, однако мы так никуда и не продвинулись.
И вот однажды, когда солнце уже клонилось к закату, к нам в комнату влетела запыхавшаяся Памфила.
Вас спрашивают, объявила она. Я решила, что это долгожданный гонец с письмом от Иуды: «Ана, езжай домой. Иисус просит тебя вернуться», и сердце у меня затрепетало.
Она ждет вас обеих в атриуме, добавила Памфила. Тут я догадалась, кто наша посетительница. Тетя кивнула мне. Она тоже знала.
Где Харан? спросила Йолта.
Он ушел еще до полудня, ответила Памфила. И пока не вернулся.