От унижения у меня вспыхнули щеки. Дело было не в пересудах этих пустоголовых гусынь, а в том, что Мария стала свидетельницей моего позора.
Не обращай на них внимания, сказала она мне. Подставь другую щеку.
Однако волшебный огонек у нее в глазах потух.
По дороге домой она заговорила со мной:
Нам с Иисусом немало досталось от злых языков. Меня тоже называли распутной. Ходили слухи, будто Иисус зачат до брака, а некоторые даже утверждали, что его отец не Иосиф.
Я не стала признаваться, что уже знаю об этом от Иисуса. Мне казалось, Мария начнет оправдываться, но она промолчала, отказалась защищаться.
Потом она взяла меня за руку, и я поняла, сколько смелости и доброты ей потребовалось, чтобы так раскрыться передо мной.
Иисус вынес больше моего, продолжала она. Он рос с клеймом рожденного вне брака. Некоторые в нашей деревне избегают его и по сей день. Мальчишкой он возвращался домой из школы весь в синяках и ссадинах и вечно ввязывался в драки со своими мучителями. Я повторяла ему то же, что и тебе: «Не обращай на них внимания и подставь другую щеку. Их сердца сделаны из камня, а головы набиты соломой».
Я слышала эти слова от Иисуса.
Он хорошо учился, и страдания не ожесточили его. Когда пережитая боль прорастает добром, а не горечью, это чудо.
Мне кажется, тут не обошлось без его матери, заметила я.
Она потрепала меня по руке и снова заговорила обо мне:
Мне
известно, Ана, что тебе тоже нелегко. В этом виноваты не только сплетни и дрязги, но и постоянные упреки Юдифи. Мне очень жаль, что она тебе досаждает.
Ей не угодишь.
Она завидует твоему счастью.
Мария неожиданно свернула к фиговому дереву и жестом пригласила меня сесть в зеленой тени.
Я должна тебе кое-что рассказать, заговорила моя свекровь. В прошлом году, когда Иисусу было уже почти двадцать, задолго до его знакомства с тобой, Иосиф подыскал ему невесту. Мой муж тогда был очень болен, совсем ослаб, едва дышал, кожа вокруг рта посинела. Она прикрыла глаза и замолчала, и я увидела, что рана от потери мужа по-прежнему свежа. Думаю, он чувствовал приближение смерти, и это побудило его исполнить долг, выбрать невесту своему первенцу.
В памяти мелькнуло смутное воспоминание. В тот вечер, когда Иисус посватался ко мне, он упомянул, что Иосиф пытался устроить его брак, но Иисус отказался жениться.
Отец Юдифи, Урия, владеет небольшим участком земли, он держит овец и даже нанял двух пастухов, продолжала Мария. Он дружил с Иосифом и был одним из тех, кто пропускал мимо ушей бесконечные пересуды о рождении Иисуса. Иосиф надеялся, что Урия выдаст Юдифь за Иисуса.
Известие ошеломило меня.
Конечно, все это были лишь мечты. Наш старший сын убедил себя, что вообще не женится. Это стало для нас большим потрясением. Отказ от брака усугубил бы его положение изгоя. Мы умоляли его одуматься, но он хотел действовать сообразно воле Господней и попросил отца не ходить к Урии. Иосиф подчинился.
Солнце пробивалось сквозь зелень ветвей, и я нахмурилась, скорее от смущения, чем от яркого света.
Почему же Юдифь мне завидует, если ничего об этом не знает?
Но она знает. Иосиф был так уверен в помолвке, что уже намекнул Урии о своем намерении. Мать Юдифи заглянула ко мне сказать, как довольна ее дочь. Бедный Иосиф. Он чувствовал свою вину и потому испытал облегчение, когда Иаков пожелал обручиться с Юдифью. Иакову едва исполнилось девятнадцать, совсем еще мальчик. Естественно, весь Назарет судачил об этом деле.
Представляю досаду Юдифи, которой достался второй сын вместо первого, потому что Иисус отказался на ней жениться! Воображаю, с какой тяжестью на душе она смотрела, как я въезжаю в ворота всего несколько месяцев спустя.
Иисус верил, что поступил правильно, журчал голос Марии. И все же ему было жаль, что своим отказом он опозорил семью Юдифи. Тогда он пошел к Урии и смиренно объяснил, что не хотел проявить неуважение, что не уверен, женится ли вообще, и что все еще борется с Господом из-за этого. Он похвалил достоинства Юдифи, которые, по его словам, были куда дороже рубинов. Это удовлетворило Урию.
Но, по-видимому, не Юдифь. Я так яростно сжимала в кулаке тунику, что у меня заныли пальцы, когда я наконец выпустила ее из рук. Об этом Иисус промолчал.
Мария словно прочла мои мысли:
Сын не хотел обременять тебя, считал это усложнит тебе жизнь, я же, напротив, решила, что, узнав правду, ты лучше поймешь Юдифь и многое станет проще.
И вы были правы, кивнула я, хотя все мои мысли были лишь об одном: оказывается, у моего мужа есть тайное хранилище в душе, где он прячет свои секреты, и мне их никогда не узнать. Но разве у меня самой нет такого тайника?
Когда я поднялась с земли следом за Марией, она обернулась ко мне:
Я рада, что сын передумал и женился. Не знаю, Господь ли изменил его решение или ты. Она сжала мои щеки ладонями: Я впервые вижу его таким счастливым.
По дороге домой я обещала себе, что оставлю Иисусу его тайное убежище, не стану посягать на него. У нас есть наша общность, так почему бы каждому не сохранить отдельность?
IV
Я часто задавалась вопросом, заглядывал ли когда-нибудь Иисус в мой кедровый сундук. Мы никогда не говорили о том, что хранится внутри, хотя муж читал молитву, написанную на дне чаши, и знал мое самое сокровенное желание.