Ну, может, и было такое, согласился он наконец. Но это всё равно не повод заставлять меня проходить какие-то обследования и лечить.
Ты и от Осириса так бегал?! взорвалась вдруг Сехмет и только через несколько секунд поняла, что перешла черту. Но она не могла не думать о своём учителе, тем более потому, что он был опытнее и знал Гиксоса лучше.
Сам Гиксос сначала хотел раскричаться, его так и тянуло устроить скандал из-за напоминания о прошлой жизни, но вопрос Сехмет зазвучал вдруг в его ушах по-новому. Он понимал, почему она так спросила, понимал, что сам виноват, но сейчас не мог ничего сказать. Его вдруг захватило горькое чувство, и он тяжело сполз на пол по стене. У него появилась какая-то слабость, и тело пронзила несильная
боль, останавливаясь в той злополучной травме позвоночника, которую сок редкого плода так и не смог вылечить. Юноша услышал, как Сехмет вышла из лаборатории. «Здорово, с сарказмом подумал он, злясь на себя, кажется, я поссорился с единственным живым существом, которому было до меня хоть какое-то дело. Отлично. Лучше не бывает». Но он тут же понял, что бывает и хуже, поскольку травма вдруг начала слабо ныть.
* * *
Сехмет прилетела на плантацию, но и в этот раз опоздала: все плоды были уже собраны, и ни за каким камнем не завалялось даже самого крошечного плодика. Вздохнув, львица с недовольством и тяжестью подумала, что придётся лезть в лабораторию Осириса. Уговорить остальных было легко, трудно было достать сок из Золотого города и привезти в Тёмную пирамиду.
Конечно, она могла бы отказаться от этого, могла бы просто перестать помогать Гиксосу, но последние месяцы выработали у неё новые привычки и изменили её мышление она не могла бросить его, не могла оставить его боль, не могла перестать помогать ему. Сехмет, размышляя о том, что иногда она бессильна, вернулась в пирамиду, стараясь отогнать одну навязчивую мысль, которая казалась ей то абсурдом, то единственным выходом.
Она вернулась уже вечером, но успела как раз к ужину. В большой трапезной уже сидели остальные важные персоны. Тот о чём-то разговаривал с Маат, Накт, Хатанор и Карнак о чём-то спорили, хотя их беседа была более оживлённой, нежели агрессивной, а Анубис спросил у Сехмет, удачно ли она слетала. Ответив, что всё было напрасно, она села за стол, отметив, что стул Гиксоса пустует. Вскоре прислужницы-мумии подали тарелки с кусками большого пирога с курицей и кувшины питья. «Каждый раз одно и тоже, с досадой подумала Сехмет, определённый день недели определённая еда. Только когда присоединение Маат праздновали, они приготовили нам больше еды и подали фрукты. Но они не так умны и, к тому же, не располагают теми средствами, которые есть у Золотого города. Просто ужас».
Ужин прошёл достаточно быстро, но Гиксос так и не появился. Завернув его долю пирога в салфетку, Сехмет направилась в лабораторию, раздумывая над причиной его отсутствия. Когда она вошла, то увидела, что юноша что-то мастерит. Он даже не повернулся на звук открывшейся двери. Сначала львица хотела сказать, что морить себя голодом не лучшая идея, но потом, заметив напряжение на лице изобретателя, молча положила кусок рядом с ним. Но он снова не отреагировал.
Сехмет уселась в кресло и взяла планшет, занимаясь прежними исследованиями и изредка поглядывая на Гиксоса. Постепенно в его молчании и движениях она углядела причину его поведения: их маленькая утренняя ссора была для него весьма сильной, и, скорее всего, он не обижался, а чувствовал себя виноватым.
Внезапно Гиксос, потянувшись за какой-то колбой, громко ойкнул и, пошатнувшись, рухнул на пол, едва не разбив колбы и пробирки, стоявшие рядом с ним. Сехмет, кинув планшет на кресло, очутилась рядом с изобретателем и слегка сжала его плечо, давая понять, что хочет знать причину. Он замычал и помотал головой, и она поняла, что он ждёт, пока пройдёт приступ боли, из-за которого он сейчас даже толком не сможет всё объяснить.
Через несколько минут, отдышавшись, Гиксос рассказал о боли, начавшейся ещё утром, в пояснице именно в той травме, которую им так и не удалось вылечить. Девушка дала ему обезболивающее и задумчиво на него посмотрела. Она решилась. Нужно было лишь немного подождать.
* * *
Осирис медленно шёл по коридору, раздумывая над побегом Маат и всеми последствиями. Ра, казалось, не был обеспокоен, даже наоборот доволен, словно побег женщины был для него долгожданной радостной новостью. Но вот на Гиксоса он разозлился и почти повелел, чтобы при встрече с изобретателем того убивали на месте. Но тут за друга вступился Кефер, сказав, что Гиксос только обездвиживал воинов, причём его луч это делал совсем не больно в отличие от пламени Анубиса. Ра, всё взвесив, велел просто захватить предателя в плен при первой возможности. После этого события о Гиксосе с Осирисом не говорили, и учёный уже решил, что три воина отказались от своих планов, но час назад Кефер собрал своих единомышленников и объявил о ещё большей решимости вытащить Гиксоса из Тёмной пирамиды. План пока прорабатывался чтобы не вызвать ни у кого подозрений, нужно было дождаться благоприятного момента.