А я предлагаю прибавить нам ещё одного воина, сказал Тот.
Это хорошо, но откуда ты его возьмёшь? поинтересовался Анубис, чуть склонив голову набок.
Этот воин уже помогал нам. Умелый, сильный и терпеть не может Кефера. Думаю, она сможет пойти и против Ра.
Она?
Маат.
Гиксос вспыхнул гневом, но никак себя не выдал. Маат. Она предала своё царство. Правда, и он предал, но у него ведь иная причина, да? Юноша почувствовал смятение. Не слишком ли поспешно он принял своё решение? Он решился помогать Триумвирату, постарался забыть обо всём Но почему тогда внезапные воспоминания принесли столько боли?
Маат попалась, а с возвращением Ра могла и перейти на его сторону, заметила Сехмет. Кажется, предложение Тота ей не понравилось.
Она в темнице, ходят слухи о её практически ненависти к Кеферу, ответил Анубис. Он помолчал немного, а потом обратился к Гиксосу: Ну что, изобретатель, что у вас говорили о Маат, когда ты ещё был с ними?
Ра говорил с ней, но его попытки не увенчались успехом, как мы поняли. Это всё, что я знаю, Гиксос вернулся к созерцанию стены, и члены Триумвирата почувствовали какой-то странный холод в его словах.
Ладно, заставил себя вернуться к реальности Анубис. Она по-прежнему на верхних этажах?
Нет, её перевели. Я присутствовал при этом, но теперь не знаю, пригодится ли это.
Может, они наоборот не станут никуда переводить её, потому что подумают, что мы решим или узнаем что её перевели, задумчиво проговорила Сехмет. Она уже не выглядела
долго проводить энергию женщины не смог.
Всё, бежим! крикнул Анубис, откидывая Гора на Нейт и побежал за остальными. Уже через несколько минут Тёмные воины летели в Тёмную пирамиду с радостной новостью, и только у Гиксоса было паршиво на душе. Впервые он сражался со своими, дал им понять, на чьей он стороне. Но почему же так больно?
В Тёмной пирамиде было ликованье, и среди диких криков Маат позволила себе расслабиться и улыбнуться, насладиться свободой. Сехмет со своей хищной улыбкой пообещала ей сделать новый посох, но потом женщина видела её только рядом с Гиксосом, который впал в странную задумчивость. Казалось, его больше не заботило происходящее он сидел с видом человека, выполнившего свой долг, нравилось ему это или нет. Сехмет же показалась Маат озабоченной, больше не интересующейся празднованием. Связано это было с Гиксосом, обещанным посохом или ещё чем Маат не знала, да ей и не хотелось об этом размышлять. Она думала о Триумвирате, об их желании установить новый порядок и править. Но они были не такого высокого происхождения, как она, они не годились в правители.
Маат затеяла свою опасную игру. Но у её игры в любом случае исход получался в её пользу, нужно было лишь знать, как и в какой ситуации поступить. Но она не знала, что в этой войне многие затеяли свои игры весьма опасные, если сделать что-то неверно, но стоящие усилий.
Примечание:
Условная первая часть работы закончилась.
VI. Погром в лаборатории, или Игра Кефера.
Что всё?! Что всё?! крикнула Сехмет, стукнув кулаком по столу. Это уже просто невозможно! Ты отвергаешь всё, что касается твоего состояния, тогда как тебе нужна помощь!
Да не нужна мне помощь, отозвался из своего убежища Гиксос, помощь нужна Маат!
Маат? удивилась львица и даже перестала злиться, что с ней случалось редко.
Она никак не освоится ни с новой жизнью, ни с новым посохом, помогла бы лучше ей, чем мне.
Сехмет фыркнула.
Маат и сама справится, а вот ты вчера умудрился заработать синяк непонятным мне способом.
Откуда ты узнала? недоверчиво спросил изобретатель.
Я видела его. Или ты думаешь, что чёрная одежда не закрывает твои руки?
Теперь фыркнул Гиксос.
Это из-за Маат, сказал он. Она меня нечаянно подбила, когда тренировалась.
Извинилась?
Ну да. Так что я в порядке.
А головные боли? не отставала Сехмет, которая с каждым днём становилась всё озабоченней.
Да лепёшка! слегка ругнулся Гиксос. Ну у кого голова не болит?
Так, чтоб стонать ночами?
Гиксос молчал, и Сехмет уже решила, что он сдался, но он вдруг возмущённо спросил:
Ты что, ходишь ночью в мою спальню?! И вообще не было такого, я не стонал!
Ты что, ничего не помнишь? оторопело спросила Сехмет, так что у Гиксоса сразу пропало желание кричать.
Чего не помню?
Сегодня ночью ты вломился в лабораторию, почти уронив столик, этим меня разбудил, а потом, когда я тебя спросила, что происходит, ты сказал, что у тебя разболелась голова. Я тебя отослала в твою спальню, а когда пришла с обезболивающим и кубком воды, ты лежал и тихо стонал от боли. Но потом обезболивающее подействовало, и ты уснул. Ты не помнишь?
Гиксос молчал, не издавая ни звука. И чем дольше длилось молчание, тем больше Сехмет убеждалась, что он ничего не помнит. Это обеспокоило её ещё сильнее, ведь для той травмы лёгкая амнезия не была характерна, а травм головы у Гиксосане было. Возможно, головная боль была настолько сильной, что из-за неё он и забыл ночное происшествие, но почему боль была такой сильной? Может это быть связано с его переживаниями? Или есть какой-то фактор, который она не знает? «Осирис знает о нём то, чего не знаю я», внезапно подумала она и даже сама удивилась своей мысли.