Звон стал сильнее и вдруг будто лопнуло стекло. В то же мгновение вода в озере закипела, и на поверхность из глубины рванула масса полуразложившихся тел. У них не было глаз в глазницах, кое-где плоть слезла, обнажая кости, но они двигались быстрее живых людей, не издавая при этом ни звука только слышался плеск, трение костей друг о друга и чавканье при столкновении гниющей плоти. Стивен положил руку Тони на плечо, чтобы не потерять ученика из виду, и ударил огнем. Первые инфери вспыхнули и начали сыпаться пеплом, но на их месте возникали новые. Тони пользовался палочкой, и Стивен видел он держит свой сектор, пусть и совсем небольшой, и не намерен отступать. Рядом со Стивеном встало еще несколько копий, и все они били огненными плетями. Горели не только инфери. Горела, кажется, сама вода маслянисто-вязкая, уже непрозрачная от ошметков кожи и костяного праха.
Держишься? крикнул Стивен.
Все в порядке, сэр, отозвался Тони, и тогда Стрэндж поставил на свое место двойника и взлетел.
У Дамблдора дела были не хуже из его палочки струился поток пламени, которое захватывало половину озера.
Снейп возился с зельем. Оно уже не светилось, но на острове все равно было светло из-за бушующего вокруг огня.
Еще несколько минут, Стрэндж!
И у самых стен пещеры разгорелся огонь. Он все разрастался и разрастался, сталкиваясь с другими пламенными потоками, и вдруг все погасло.
Стало тихо и темно.
В свете нескольких «Люмосов» стало видно неподвижную озерную гладь.
Стивен опустился на остров и приблизился к чаше, возле которой стоял бледный, с горящими глазами Снейп.
Мы справились? неверяще спросил Гарри.
Думаю, да, ответил Дамболдор. Северус, разреши мне
Не стоит!
Сначала я! одновременно прорычали Стивен и Снейп. Дамблдор понимающе улыбнулся, и Стивен, наклонившись, подцепил со дна чаши медальон. Он был небольшим, меньше ладони, на длинной цепочке, и необычно легким для натурального серебра. Когда Стивен поднял его повыше, он раскрылся, но никаких проклятий не последовало из него выпала записка.
Гарри молниеносным движением выбросил руку вперед и схватил ее в воздухе, раскрыл и охнул.
Уже без опаски Стивен взял медальон руками и рассмотрел от него не исходило никакой магии, он не был ни артефактом, ни крестражем обыкновенная безделушка.
Р.А.Б. сказал Гарри, отдавая записку директору. Она постепенно прошла по кругу, но не дала никаких сведений. Кем бы ни был Р.А.Б., он нашел крестраж и забрал его, но уничтожил или нет неизвестно.
Долгие поиски, огромное количество
сил на взлом защиты и в результате они достали пустышку.
Лодка пострадала в огне, но теперь, когда от живых трупов остался только пепел, можно было наколдовать свою, что Дамблдор и сделал. Снейп еще некоторое время провел возле чаши, возвращая зелью его прежние свойства. Записку забрали, а поддельный медальон решили не трогать. Если Волдеморт решит проведать свой тайник, он заметит уничтожение инфери, но пусть думает, что похитителю не удалось пройти через главную защиту.
Когда они выбрались из пещеры, была глубокая ночь. Стивен накрыл их с Тони невидимостью, Гарри надел мантию. Дамблдор достал из кармана ложку, которая снова начала мерцать. Стивен удержался от предложения открыть портал у директора однозначно были свои причины вернуться именно в деревню, а не прямиком в замок.
Рывок в районе диафрагмы, темнота в глазах и вот они уже стоят в сонном темном Хогсмиде под качающейся вывеской в виде отрубленной кабаньей головы.
Директор огляделся и, похоже, испытал огромное облегчение в чем бы ни заключались его опасения, они не сбылись.
Мы еще успеем немного вздремнуть, сказал он, подмигивая.
Они направились в сторону замка, наслаждаясь свежим и чистым в сравнении с вонью в пещере воздухом, но в тот момент, когда Стивен собрался сказать Тони, что тот держался неплохо, свежесть превратилась в холод.
Это был не просто холод он шел как будто из глубины могилы, пронизывал до костей, рождал стылое, жуткое отчаянье.
Сердце забухало высоко в горле. Рука, лежавшая у Тони на плече, рефлекторно сжалась. Мир вокруг стал настолько черным, что никакой свет не мог его озарить.
Вокруг была кровь на полу, на трупе, но больше всего на самом Стивене. Кровь заливала всю его форму, руки были покрыты ей по локоть. На краю сознания зазвучало бормотание, слов разобрать было нельзя, но их суть была понятна со всей неотвратимостью. Он не справился. Он убил того, кого должен был спасти. Нет, не убил еще хуже. Мог спасти и не спас.
Разум сопротивлялся.
Он еще помнил, что та операция, тот пациент Доминик Баррел, сорока двух лет он мог бы даже сейчас назвать диагноз! но тот пациент умер давно. Это было двадцать лет назад. Здесь, сейчас
Было еще больше крови. И в этот раз кровь была его собственной. Руки горели от боли, лицо покрывала сетка порезов, а легкие перехватывало от нехватки кислорода.
И снова выключался звонок в «Скайпе» снова он слышал отказ, рубящие, давящие, колющие: «Это неизлечимо, доктор Стрэндж».
Экспекто шепнул кто-то рядом повеяло теплом. Экспекто Патронум!