Шрифт
Фон
АгриппинаНарциссБританикНарциссБританикНарциссБританикНарциссБританикНарциссБританикНарциссБританикНарциссБританикБританикЮнияБританикЮнияБританикЮнияБританик
Единодушие ручательство успеха,
А мнительность твоя опасная помеха.
Я не бросаю слов на ветер никогда.
Что мне твои друзья? Я, как скала, тверда.
Нерон скрывается, он матери боится,
Но рано ль, поздно ли ему не уклониться.
Угрозы и мольбы я в ход равно пущу,
А не помогут что ж! Весь Рим оповещу,
С твоей сестрой явлюсь и жалость к ней посею,
Воспламеню сердца и к нам склонить сумею.
Осадой обложу Нерона, а меж тем
Ты затаись в тени, будь и незрим, и нем.
...брат с сестрою... Британик и Октавия.
Плавт, Сулла и Пизон... Фавст Корнелий Сулла (потомок известного политического деятеля II-I вв. до н. э. Луция Корнелия Суллы) был зятем императора Клавдия. Согласно Тациту, Паллант и Бурр были обвинены Нероном в заговоре с целью возвести Суллу на престол. По приказу Нерона Сулла был убит. Тогда жебыл умерщвлен и Рубеллий Плавт, потомок Августа по женской линии, которого Агриппина после смерти Британика рассчитывала противопоставить Нерону. Гай Пизон возглавил заговор против Нерона в последние годы его правления. Все эти отдельные факты, сообщаемые Тацитом в разных книгах «Анналов», как бы предвосхищаются здесь перечислением этих трех имен.
ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ
Британик.
Не тешишь ли меня надеждами пустыми?
Всю правду знать хочу: я обольщаюсь ими
Напрасно?
Нет, но здесь мы наживем беду.
Пойдем, чего ты ждешь?
Чего, Нарцисс, я жду?
Когда б ты только знал, как трудно мне ответить!
Нет слов...
Все ж объясни.
Хотел бы тайно встретить
С твоею помощью.
Кого?
Скрепясь душой,
Я вновь узнать хочу печальный жребий свой.
Ты веришь Юнии? Но мой рассказ припомни!
Я знаю все, Нарцисс. Черней и вероломней
Нет в мире женщины, но беспримерный стыд!
Мне шепчет разум «да!», а сердце «нет!» твердит.
Оно, упрямое, забыв свои страданья,
Все рвется ей простить, все ищет оправданья.
Сомнений и надежд пускай растает мгла,
Чтобы хоть ненависть покой мне принесла.
Высоких чувств пример и олицетворенье,
Та, что была к дворцу исполнена презренья,
Едва порог дворца в ночи переступив,
Свершает низости, всех низменных затмив!
Как знать! Она в тиши плела, быть может, сети,
И цезарь у нее давно уж на примете.
Узнала с детских лет власть огненных очей
И сторонилась всех, чтобы гнались за ней,
Чтобы мечтал узреть Нерон завороженный
Непобедимую твердыню побежденной.
Итак, все кончено?
Я видел, как спешил
Избранник новый к ней, стремясь излить свой пыл.
Уйдем... Постой! Она! Не сон, не наважденье!..
Скорее к цезарю. Проявим наше рвенье.
ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ
Юния.
Британик, уходи! Беда тебе грозит
За то, что я храню достоинство и стыд,
Нерон в неистовстве. Сюда на миг единый
Пришла, меж тем как он задержан Агриппиной.
Прощай. Теперь иди и верь любви моей,
Из сердца моего вовек судьбе превратной
Твой образ не изгнать.
Так, так! Мне все понятно:
Желаниям иным ты нынче предалась
И жаждешь, чтобы я скорее сгинул с глаз.
Мой взгляд, взгляд совести, бессонной и пытливой,
Он нестерпим тебе, мешая быть счастливой.
Ну что ж, расстанемся.
Юния.
Но в чем меня винишь?
О как искусно ты приличия хранишь!
Поверь, я не ропщу, хотя душе и больно,
Что к баловням судьбы все ластятся невольно,
Что блеск империи и роскоши дары
Тебе дороже прав и слез моей сестры.
Но о величии, как прочие, мечтая,
Зачем ты мне лгала, как будто сострадая
Скорбям и горестям? Я молча их сносил.
Но лживость Юнии нет, это выше сил!
Неправедность в меня вонзает злобно жало,
Моих гонителей и небо поддержало,
Но мало этого: чтобы совсем добить,
Британика должна и Юния забыть!
Придет счастливый день и, от стыда сгорая,
Поймешь, как ты неправ, меня подозревая.
Ты здесь в опасности, и до того ли мне,
Чтоб обелять себя в неведомой вине
И укорять тебя? Довольно жалоб вздорных!
Нерон потребовал, чтоб я в словах притворных...
Злодей!
...дала понять, что пламень мой остыл.
Он нас подслушивал, за лицами следил:
Тебя постигло бы безжалостное мщенье,
Вложи я в речь свою сокрытое значенье.
Пусть так! Подслушивал Нерон наш разговор,
Но незаметный знак, красноречивый взор
Есть у любви язык особый, бессловесный
И я виновника такой игры бесчестной
Легко бы угадал. Меня от лишних мук
Спасла бы...
Я тебя спасла от смерти, друг.
Ты хочешь правду знать? Казалось мне порою
Нет больше сил молчать, всю правду я открою,
Взгляну тебе в глаза, пускай в последний раз,
Но подавляла стон, не поднимала глаз.
Как тяжко, затаясь в молчании жестоком,
Любя, скрывать любовь и быть глухой к упрекам,
Ни разу не скрестить с молящим взглядом взгляд
Он для любимого расплатою чреват!
Об этом позабыть хотя на миг могла ли?
Смятение мое, казалось, выдавали
И все движения, и трепет, и глаза,
И набежавшая невольная слеза.
Я помнила: Нерон ревнует и ярится,
И за мою любовь заплатишь ты сторицей,
И страшно было мне, и каялась, скорбя,
Что смела полюбить я, горькая, тебя!
Для нас и для него и на беду, и к счастью,
Все знает он теперь. Что стоит самовластью
Сгубить соперника? Беги подальше с глаз!
Пространней объяснять не в силах я сейчас:
Ни мыслей нет, ни слов; в душе одна тревога.
К чему еще слова? Сказала ты так много,
И я, себя стыдясь, бичуя и кляня,
Я счастлив! Жертвуешь ты стольким для меня!
Прощенье вымолю, паду, виновный, в ноги...
Шрифт
Фон