Ты уже предложила ему вступить в ГАВНЭ? поинтересовался Рон.
Вы мне всю жизнь это будете вспоминать? обиделась Гермиона.
Ладно, ладно, не злись, примирительно проговорил Гарри. Ты все еще не хочешь нам рассказать, кто он?
Мне очень жаль, но я не имею права.
Я начал задумываться, нахмурился Рон. Когда я тебя слушаю, то понимаю, что ты уже столько хорошего ему сделала. Заботишься о нем. Должен сказать, что я скоро начну ревновать.
О, Рон, тут точно нет никакой опасности, Гермиона не смогла сдержать улыбку. Не думаю, что его вообще такое интересует.
Поймав заинтересованный взгляд друзей, Гермиона нахмурилась, понимая, что сболтнула лишнее, и засобиралась.
Кажется, ребята, мне пора, извиняющимся тоном проговорила она, многозначительно взглянув на наручные часы. Я сегодня записалась в бассейн и уже опаздываю.
* * *
Позже, когда уставшая, но довольная Гермиона возвращалась домой после плавания, она думала о том, что рассказала друзьям далеко не все. Совсем недавно, а именно позавчера, Грейнджер приобрела своему подопечному одежду. Темно-зеленую льняную футболку и черные штаны. Вещи были приятные на ощупь и выглядели дорого. Впрочем, и стоили они недешево. Гермионе пришлось отдать сорок галлеонов за комплект. «Но, рассуждала девушка, если бы не мой пациент, я бы никогда не получила такую высокую зарплату, поэтому в каком-то смысле он тоже имеет право на ее часть».
Еще Гермиона умолчала о том, что взяла себе за правило каждый день ненадолго снимать с пациента сковывающие чары. Это решение далось ей нелегко, но на то было несколько причин.
И первой из них являлось то, что после случая, когда Волдеморт подавил ее волю, заставив выполнять свои приказы, и она пригрозила увольнением, Темный Лорд больше не пробовал подчинить ее и вообще вел себя на удивление спокойно и неагрессивно. Нет, конечно, вежливым и приятным собеседником он не стал, но все же откровенных оскорблений стало меньше, да и попыток поработить ее разум он больше не предпринимал. А Гермиона считала педагогичным поощрять хорошее поведение подопечного.
Вторая же причина заключалась в том, что волшебница не хотела проверять границы терпения Темного Лорда. Проще было пойти на небольшие уступки самой и не доводить Волдеморта до точки кипения, достигнув которой, он уже силой бы принудил ее к тому же самому.
Третья и последняя причина крылась в самой Гермионе и ее решении хотя бы попробовать относиться к Волдеморту по-человечески. А лежать полностью неподвижным целыми днями напролет вряд ли можно было отнести к человеческим условиям жизни.
Оправдав таким образом нарушение всех мыслимых и немыслимых мер предосторожности, Гермиона постаралась хотя бы на время выкинуть своего подопечного из головы, ведь завтра ей снова предстояло спускаться в клетку с хищником, вооружившись лишь верой в то, что она ему нужна, и принципами человеколюбия.
* * *
Видимо, он уже ждал ее, так как, когда Гермиона вошла, Волдеморт выглядел не сказать, чтобы обрадованным, но уже кидал полные ожидания взгляды на дверь. Тонкие губы скривились в чем-то, похожем на улыбку, и Гермиона удивленно застыла. Впрочем, прежде, чем она смогла хоть что-то сказать, маг нетерпеливо приказал освободить его от пут. Вздохнув, волшебница опустилась на колени и отточенными движениями сняла чары.
Гермиона уже позаботилась о том, чтобы авроры, даже если случайно и решат открыть дверь, не увидели
в камере ничего предосудительного. Конечно, они еще ни разу не делали такого, но волшебница предусмотрела и подобную возможность. Теперь любой, кто бы ни открыл дверь, увидел бы всего лишь скованного Волдеморта, лежащего на кровати. А единственным звуком, который был бы слышен, стало бы тихое тиканье часов на стене.
Эту иллюзию Гермиона наложила на дверную раму. Впрочем, если кому-то все же взбредет в голову шагнуть внутрь, морок рассеется и тогда вошедший увидит реальную картину. О том, что случится после, Грейнджер старалась не думать. Это поставило бы крест на всей ее будущей профессиональной жизни. И все же Гермиона раз за разом снимала с Волдеморта сдерживающие чары.
Опустившись на стул, Грейнджер молча рассматривала свои руки. Темный Лорд же сел на постели и некоторое время просто разминал, по-видимому, затекшее от долгого лежания тело. Потом он спустил ноги и потянулся к принесенному тазу с водой. Умывшись, Волдеморт принялся за чистку зубов.
Самостоятельность и контроль над собственным телом были для него вещами первостепенной важности. Принимать помощь в таких делах являлось для него ужасным унижением, особенно от кого-то вроде Гермионы.
Конечно, он этого не заслуживал, но Гермиона не могла позволить своему подопечному голодать, а потому приносила ему каждый день сэндвичи, яблоки, а также молоко и пакетик тыквенного сока. Жадно, без единого слова благодарности, на самом деле даже не удостаивая ее взглядом, Волдеморт запустил руку в расшитую бисером сумочку, вытаскивая на свет продукты.
Кто зачаровал тебе эту сумочку? вдруг спросил ее Темный Лорд. Гермиона смущенно улыбнулась.
Я сделала это сама. Всего лишь детская сумочка, на которую я в прошлом году наложила несколько заклинаний. Тогда нам было важно взять как можно больше вещей с собой.