Так и умрешь одна, слышит она, прежде чем дверная коробка сотрясается от удара.
Нет, ничего не меняется. Гермиона отрешенно размышляет, пожалеет ли Рон о сегодняшнем эпизоде, если умрет она очень скоро и эти слова станут последними, что он ей сказал.
V
Интересно, это он рано проснулся или Грейнджер с утренними зельями запаздывает? Скорее первое, чем второе. Голова посетителя перекрывает настенные часы, поэтому остается предполагать.
И тебе доброе утро, приветствует он незваного гостя и, игнорируя его вопрос, задает встречный: Не подскажешь, который час?
Шесть тридцать, выплевывает Люциус Малфой и хочет добавить еще что-то уничижительное, но сдерживается. Совсем омаглился.
Ан нет, не сдерживается. Драко пожимает плечами и продолжает наступление:
Чем обязан неприятным визитом, да еще и в такую рань?
Отец ненавидит отвечать, предпочитая оставаться спрашивающим. Возможно, это последствие месяцев допросов после первой и второй войн. Он не изменяет себе и теперь.
Не хочешь объясниться, какого дракла здесь оказался? есть целая группа выражений, которые Люциус проговаривает с интонацией, доставшейся слову «здесь», обычно так звучат из его уст «твоя работа», «твоя жена», «твоя коллега», даже чиновникам Министерства, полукровкам и абстрактным маглорожденным достается меньше презрения.
Не хочу, совершенно искренне отвечает Драко, цепляя на лицо подобие улыбки.
Расслабленность напускная, он внимательно следит за малейшим
изменением в отцовской мимике. Ему кровь из носу нужно выяснить, что тот знает.
Кто сотворил это с тобой? не отступается отец, и будь Драко наивным мальчиком, поверил бы, что это искренняя забота.
Я сам, пожимает он плечами.
Сам? в глазах недоверие, в подтексте два имени.
Сам, повторяет Драко и переходит к тому, что точно интересует Люциуса: Журналисты не пронюхают, вся колдомедицинская информация засекречена. А затем к тому, что интересует его самого: Как узнал ты?
И насколько много.
Из письма Скорпиуса бабушке.
Черт! Того, что Скорпиус может написать Нарциссе, они с Асторией не учли.
Какого дьявола ты отправил их на курорт? Она за три года не наотдыхалась?
Только такая бездушная свинья, как Люциус Малфой, может назвать процесс умирания от проклятия отдыхом. Но вместе с возмущением по венам разливается облегчение.
Умница Скорпи. Или умница Тори (скорее всего, она отредактировала письмо сына). Родители не знают про переезд в Штаты. Не знают про развод.
Нет, не наотдыхалась, цедит он сквозь зубы, а затем делает над собой усилие и уже спокойно спрашивает: Так как ты узнал?
Твой сын написал, что мама выздоровела, а папа заболел. Сложить остальную картину не составило труда. История твоих поисков в библиотеке... болтливые эльфы Как ты мог?
Драко снова изображает праздного сибарита. Медленно и томно откидывается на подушку, игнорируя накатывающую слабость. В глаза бросаются вкладыши от шоколадных лягушек, странно, что Люциус не пытается блеснуть остроумием по этому поводу. Драко прячет их в карман непослушными руками. Какого дементора руки так трясутся?!
Конкретизируй, что именно.
Черт! Неудачная формулировка, Драко не допустил бы этой оплошности, если бы чувствовал себя получше. Нельзя недооценивать Люциуса. Если он заподозрит, что знает не всё, начнет рыть носом так, что нюхлеры обзавидуются. Юридическая фирма не подведет: в пакет услуг входят чары неразглашения, никто из принимавших участие в процедуре не сможет проговориться о ней (дополнительное заклинание, связывающее язык), на документах заклятие конфиденциальности (министерские чиновники, которые будут изменять их с Асторией статус в реестре, тоже не смогут ни с кем поделиться информацией). Главное, не дать Люциусу повода заглянуть в сам реестр. Грейнджер не выдаст, но расскажи кто-то в больнице о вчерашней делегации, сложить два и два не составит труда.
Что именно?! Что именно?!!
Кажется, пронесло. Драко удалось добиться того результата, на который рассчитывал вывести отца из себя.
Я много чего мог и делал, снисходит он до объяснения. Хочется добавить что-то вроде «тебе осталось недолго терпеть мои выходки», но Драко сдерживается. Мало ли, вдруг Люциус не настолько уверен в том, что произошло, как показывает.
Черт, почему так плохо-то?!
Мы десятилетиями отмывали имя от славы темных волшебников. Ты сам устроился на черную работу, чтоб
Э нет, не приписывай мне своих мотиваций.
Хорошо, пусть ты сделал это, чтобы сын не стеснялся тебя, или как ты там говоришь, брезгливо морщится отец.
Драко ловит себя на мысли, что обесценивание Люциусом его действий больше не задевает. Каждый их разговор на протяжении многих лет содержит в той или иной форме оскорбление выбранного им пути. Как давно он перестал на это реагировать? Почему не заметил, когда это случилось? Вспыхивает искра интереса, дойдут ли они сегодня до следующего столпа традиционной отцовско-сыновней «беседы»: «Ты не научил Скорпиуса гордиться тем, что он Малфой».
Вместо того чтобы привить ребенку уважение к наследию и гордость за фамилию, которую он носит по праву рождения, ах, вот и оно! Не стоит отягощать Люциуса информацией, что, если все сложится наилучшим образом, Скорпиусу недолго осталось носить эту проклятую фамилию, ты как плебей пашешь на этой работе. Хочешь, чтобы сын не стыдился отца, но проводишь темный ритуал? Да если об этом станет известно, ты закончишь дни в Азкабане, а я рядом с тобой просто потому, что когда-то оступился!