Так-так! Пан Станислав крутанул ус, дернул щекой. Стало быть, воин, лекаришка да колдунья. Колдунья-то хоть хороша?
Он снова шутил. Я вспомнил чернявую и тоже улыбнулся. Может, в своих краях Сале и хороша. У нас едва ли. Во всяком случае, не во вкусе зацного пана.
А с младенем как вышло? Что думаешь, пан Юдка?
Я пожал плечами. Что тут думать?
Судите сами, пан Станислав. В Гонтовом Яру объявляется чужак. Не просто иноземец, а совсем другой, нездешний. Посполитые считают его чортом случайно ли? Он подселяется к бабе, брюхатит ее, а после исчезает. И вот за ребенком приезжают оттуда
Пан Мацапура задумался; наконец кивнул.
Складно. Значит, дите пока оставим, но им отдавать не будем. Все одно Рубеж закрыт. А с братом того чертенка как?
Погодим, предложил я. Гриня Чумака соседи крепко обидели. Из таких лихие сердюки выходят.
Он вновь кивнул и прикрыл глаза, превратившись обратно в доброго усталого пана, которого мучает бессонница средь холодной зимней ночи.
Эка, забот привалило! И не отдохнуть! Та девка, что из Калайденцев привезли, скотина неблагодарная, хотела мне ногтями в глаза вцепиться, представляешь? Пришлось клещами все ногти повыдергивать да рот зашить, чтоб не выла! А вторая, что из Хорлов, дерево деревом. Обнимаешь ее молчит, кнутом дерешь молчит. Только когда пятки припек, завыла
На такое тоже отвечать не полагается. Да и что ответишь? То пана Станислава забава, ему виднее.
А знаешь, в газете пишут, что война за Дунаем до весны не кончится. Может, еще на год затянется.
Глаза его по-прежнему были закрыты, но я понял: это главное. Потому и ждал меня пан Станислав среди ночи, в замок не ушел, газетку лембергскую почитывал.
Про то и в округе болтают, кивнул я. Думаю, Валковская сотня не скоро вернется. Да и вернется ли? За Дунаем, говорят, чума.
Значит? Его лицо дрогнуло, ямочки на щеках сгинули без следа. Пора?
Да, пан Станислав, пора.
Он вновь задумался, а я вдруг почувствовал знакомый запах страшный, сводящий с ума дух горящей заживо плоти. Сколько лет хотелось забыть, не вспоминать! Не вышло это уже навсегда.
Откуда начнем, как думаешь?
Откуда? О том мы с ним говорили не раз, и все давно решено. Вопрос этот так, для разговора.
С Хитцов, пан Станислав.
С Хитцов? Ну, как скажешь
Запах горящего мяса стал сильнее, и на миг я даже пожалел, что Смерть худая плосконосая девчонка в эту ночь промедлила. Чего же еще хочет от меня Святой, благословен Он?
Ответ не был мне дан, но я догадывался. Двойник! Двойник и Пленник. Чертенок из Гонтова Яра. Не зря они встретились в эту ночь Смерть, Пленник и Двойник.
Не зря.
Ярина Загаржецка, сотникова дочка
Постовой не ошибся Лукьян Еноха оказался на месте, за своим столом, и даже толстая друкованная книга была знакомой: та, что и неделю назад. Девушке подумалось, что книга, равно как подставка с гусиными
перьями, нужна пану Енохе исключительно для представительности. Во всяком случае, прочитанных страниц за эти дни не прибавилось.
Чего, егоза, скучно?
Пан Еноха не без труда оторвал взгляд от хитрых буквиц, снял окуляры, зевнул.
Скучно? Девушка просто задохнулась от возмущения. Да я в Перепелицевку с разъездом ездила! До петухов встала!
Ну, ясно, писарь потер сонное лицо, с трудом удерживаясь от нового зевка. За дурной головою
Ярина вздохнула. Что бы она ни делала, всерьез сотникову дочку никто не принимал. Девчонка и девчонка, разве что замуж отдать, да и то пока не за кого.
В Перепелицевке каких-то всадников видели. К Хитцам ехали.
Знаю Сообщали уже. За такими вестями, Ярина Логиновна, нечего коней томить Ты к Теодору?
Девушка дернула плечом. К пану писарю она завернула, чтобы доложить по всей форме, как и надлежит старшему по разъезду. И вот, пожалуйста!
Он в подвале. С разбойником этим Хвостиком. Ты бы его оттуда вытащила, что ли? Чего ему с душегубцем якшаться? Посидели б, сбитню горячего попили. В жгута сыграли
Намек насчет сбитня и жгута Ярина пропустила мимо ушей не маленькая, чтоб в игры детские играть. Но вот по поводу остального
Хведир встал уже на третий день продырявленная мякоть плеча срасталась быстро. Встал и первым делом направился не в церковь свечку ставить, а в подвал, где заперли чернобородого заризяку.
Тому досталось больше. Пуля из янычарки пропорола бок, и местный знахарь вначале лишь головой качал, посоветовав готовить домовину вкупе с осиновыми клиньями и маком. Однако на второй день чернобородый открыл глаза, а на четвертый попытался встать. Видавшие виды сивоусые только руками развели, рассудив, что разбойнику суждено быть непременно повешенным потому пуля его и не взяла.
Однако Хведир-Теодор вновь удивил всех. Поговорив с пленником, он категорически заявил, что в суд на него подавать не будет и о том же остальных просит. Тут уже и Ярина диву далась. Как можно заризяку миловать? И главное: о чем это Хвостик с Хведиром говорили, если им обоим ни слова не понять? Невидимый толмач сгинул вместе с химерным паном Рио да с чернявой ведьмой. С Хвостиком говорил пан писарь по-польски да по-немецки, Агмет по-татарски и турецки, а беглый стрелец Ванюха Перстень по-московски. Говорили, да все без толку Хвостик лишь глаза таращил да блекотал по-непонятному. И как блекотал! Не голос бесовское наваждение, мурашки по коже бегут. Раз услышишь перекрестишься, два под лавку спрячешься!