Да, неглуп он, сотник валковский! Ни на шаг не отпускает. И верно делает!
Ну-ка, говори, жиду, кого это ты сюда покликал?
Я даже восхитился. Вэй, за кого же он меня держит? За Самаэля Малаха? Или я Рубежам сторож?
Не иначе, заблукал кто. Вроде нас.
Сказал и плечами пожал. Отвернулся даже, будто и неинтересно мне. А ведь интересно! То ли заблукали, то ли То ли дорогу знают!
Его смех только я услыхал. Громкий, торжествующий. Весело стало четырехпалому! Только рано ему смеяться. Мало ли откуда гости едут?
Готово, пан сотник!
Добре, Ондрию! Тока без меня не палить! Скажу тогда уж
Прочь, Тени!
Над черной Бездной белая паутинка дороги. Вот мы кучка тараканов, вот я А вот и они!
Я открыл глаза. Нет, пока не видать! Зато слыхать!
Ну, хлопцы, товарищи войсковые, встречайте!
Из-за каменистого уступа сразу четверо. Комонные, в темной броне. За ними еще, еще
Ого! Да тут не полсотни! Тут вся сотня будет!
Спокойно, панове, спокойно! Эй, Гром! Бонба гранатная готова?
И фитиль горит, пане сотник!
Стук копыт все ближе, уже и коней разглядеть можно. Добрые кони, кровные!
Видал таких, Юдка?
Я всмотрелся. Вэй, интересно!
Не видал, пан сотник! Может, турки?
Но я уже понимал не турки. Не носят османы такие латы. И шлемы не носят. Не турки, не татары, не москали.
Пане сотнику, а рушниц-то нема!
Вижу, Ондрий, вижу! То добре!
Вот уже совсем близко, лица видать загорелые, белозубые
Стой!
Кто крикнул я вначале и не понял. А что «стой», сообразил сразу. Хоть и не по-русински сказано. И не на идише.
Копья к бою!
Остановились. Ощетинились. Подняли круглые щиты. А я замер, рот раскрыв да глаза вылупив. Что за притча? Они говорят я понимаю. Польский? Нет, не польский
Кто такие? Почему загородили нам путь?
Это, наверно, старшой. Шлем серебром блещет, панцирь в каменьях
Панове! Панове! По-какому это они?
Старшой в шлеме ждал. Пан Логин с есаулом переглядывался, панове черкасы перешептываться начали.
Он спрашивает, кто мы такие и почему мешаем им проехать, не выдержал я.
Вэй, длинный мой язык! Ну отчего я его не отрезал!
А растолкуй как есть, сотник Логин нахмурился, провел рукой по седатым усам. Да только не ври, жиду!
Я открыл рот и вновь замер. Растолковать? Да на каком наречии? Ведь не могут же эти, в темных латах
Отряд военачальника Логина. По своей надобности.
изъясняться на Наречии Исключения!
Почудилось! Почудилось?
Логин? Темные брови старшого поползли вверх. Спроси его, толмач: не родич ли он Секста Логина, что командует сотней в Гамале?
Не почудилось! Наречие Исключения, язык мудрецов, язык «Зогара»!
Делать нечего перевел. И ответ тоже. Не родич, как выяснилось.
Спроси господина Логина, не доходили ли до него слухи о Царе Иудейском, что будто бы родился в недавнее время?
Вэй, веревочку бы мне! Челюсть подвязать!
Странно, когда я перевел, пан Логин вроде как успокоился. Успокоился, хмыкнул.
Никак свои это, хлопцы! Не басурмане! А ты, Юдка, перетолкуй, что о Царе Иудейском всем ведомо. Родился он во граде Вифлееме, в пещере, где пастухи тамошние череду от дождей прятали!
По загорелому лицу старшого промелькнула усмешка. Ох, и не понравилась мне она!
Спасибо! Передай господину Логину благодарность от имени царя нашего, царя Великого, Владетеля Четырех
Стран! Счастливо оставаться, а нам пора! В Вифлеем, ребята! Зададим им жару!
В Вифлеем! В Вифлеем! гаркнула сотня глоток, да так, что сам пан Логин отшатнулся.
Расступились. Опустили рушницы. Долго взглядами провожали.
Эх, дорогу не спросили! вздохнул есаул.
Ему не ответили. Даже пан Загаржецкий промолчал. Словно понял что-то.
И я молчал. Поздно вспомнил я, глупый жид, что Наречие Исключения «язык ветвей» всего-навсего арамейский!
Глас в Раме слышен, и плач и рыдание и вопль великий; Рахиль плачет о детях своих и не хочет утешиться, ибо их нет
Ковырял я ложкой соломаху да все кости вспоминал, что у кострища старого нашли. Те тоже, наверное, сперва салом пробавлялись. Сперва салом, после кашей
Вэй, читал я как-то в «Лембергской газете» про капитана британского. Храбр был капитан, два раза вокруг земли плавал. А в третий раз поплыл и попал аккурат к таким, как мы. Оголодавшим.
К ужину.
Подумал и застряла в горле та соломаха. Хороша шутка, цудрейтор Юдка!
Эх, если бы шутка!
Вот и панове черкасы словно тоже про того капитана вспомнили. Уже не зубоскалят, не гогочут. И я не буду. Посижу, соломаху-затируху ложкой поковыряю.
Да и подумаю. Сытое брюхо, как известно, к ученью глухо, голодное же наоборот.
Ну чего, жиду, скучно без сала?
Ох, скучно, панове!
Думаю.
Говорил мне как-то один мудрый человек: правильно ставь вопросы, а ответы сами придут.
Ну, например.
Если тому четырехпалому от меня что-то вконец нужно, отчего это он пропал? Отдохнуть решил, что ли?
Я даже оглянулся. Пусто! А говорил не отстанет!
Эй, пан Юдка, чего глядишь? Или места знакомые?
Пока нет, пан Логин. Пока еще нет.
Места, действительно, прежние горы нависают, сосны за камни цепляются.
И Окон не видать. Давно уже.
Вопрос второй. Кому нужно, чтобы жид Юдка этих черкасов не погубил, а на верный шлях вывел?