Радий хмурится. Его взгляд задерживается на мне с отеческой заботой. Я знаю, кого он сейчас видит перед собой потерянного ребенка. Вместо осуждения в его глазах сочувствие и спокойное принятие. Он пристально наблюдает, как я пытаюсь разобраться во всей этой сверхновой реальности, и дает мне совершать глупые ошибки. На
них я учусь. А в нужный момент он обязательно окажется рядом.
Это нарушение устава, Ника. Доступ к ядру разрешен только в экстренных случаях. Он поджимает губы, не любит мне отказывать.
У меня как раз экстренный случай! тараторю сквозь зубы.
Я знаю, что веду себя инфантильно, но что я могу поделать? Внутри сжимается ком.
Мне нужно поговорить с Никель. Я схожу с ума! Энергии предостаточно! Звонок не отнимет у академии ни одного килоджоуля! Радий пожалуйста. Я не справляюсь.
Он опускает глаза и устало потирает лоб. Понимает, что маленькая девочка внутри меня в отчаянии, а психолог из него так себе. При всей его эрудиции от квантовой гравитации до реактивного синтеза разговоры по душам никогда не были его сильной стороной. Особенно с дамами, особенно в истерике. Он снова поправляет очки, будто пытается навести резкость, и делает то, что у него действительно хорошо получается: быстро оценивает риски и начинает искать допустимый обход системы.
Через несколько секунд он уже сыплет цифрами.
Теоретически, если использовать саркому как промежуточный канал, то мы сможем создать временный тоннель связи. Погрешность по энергозатратам в пределах допустимого. Нарушение устава да, но мы никому не скажем.
Спасибо, Рад! Я кидаюсь к нему на шею с объятиями. Говори, что делать.
Пухля взбирается мне на плечо. Поняла, что ее звездный час настал.
Ну что, малышка, поможешь воссоединить наше шизанутое трио? шепчу ей. Мы как старая рок-группа Распались, чтобы разойтись по сольным проектам, но сегодня у нас будет камбэк. Один вечер. Один созвон. Старый добрый состав.
Радий выдыхает.
Ника, давай посерьезнее. И помни: все должно остаться между нами.
Честное астрофурячье! Я поднимаю ладонь и делаю вид, что приношу клятву.
Вот это меня и пугает, мрачно бормочет он, поворачиваясь к панели управления.
Радий набирает комбинацию. Экраны заливаются вспышками, когда он прикладывает аналог пейджера к установке. Я подхожу ближе, и Пухля протягивает лапки к консоли. Контуры саркомы чуть размываются, как будто она сливается с потоком энергии. Пространство наполняется разрядами.
Я нажимаю вызов. Звук гудков такой привычный, земной. И все равно внутри неспокойно. Такое ощущение, что сердце застряло где-то в горле.
В Москве сейчас вечер. Я знаю, каким ароматом наполнился наш дом: мама наверняка испекла яблочный пирог, а папа снова бурчит, что толстеет от всех этих вкусностей на ночь. Кружки наполняются чаем, шуршат страницы спортивной газеты. Родители счастливы: дочь поправилась и вернулась домой. Они не спрашивают лишнего, не копаются в деталях, но определенно благодарят небеса.
Борий, если не отправился в обсерваторию, то уже дома. Кот свернулся у него под боком. На экране ноутбука трансляция лекции по космологии. Он не может иначе. Каждый вечер должен быть наполнен смыслом.
Меня в их мире нет. Но интересно, как с ролью прилежной дочурки справляется дикая астрофурия?
Никель, возможно, сидит у окна, укутавшись в одеяло, разглядывает улицы Москвы и не догадывается, что через секунду услышит мой голос.
И мы впервые поговорим друг с другом за пределами одной головы.
Боря
Сумерки уже легли на бульвары, и город постепенно зажигается: фонари, окна, витрины все как по цепочке. Впервые за долгое время я по-настоящему ощущаю, как дышит планета.
У Никель завязаны глаза. Я веду ее по ступеням московского планетария и держу чуть крепче, чем обычно, чтобы не оступилась.
Полтора года она безвылазно работает в онкологическом центре: изучает остеосаркомы, выстраивает гипотезы, но главное поддерживает отчаявшихся смертельно больных пациентов. Если честно, мы почти не видимся. Но я понимаю: это небольшая плата за те открытия, которые она способна подарить Земле. Прекрасной планете, ставшей временным убежищем для остеосарком величайших форм энергии во Вселенной.
За годы жизни в человеческом теле Никель по-настоящему прониклась к людям. Она на себе испытала, как космическая энергия, дающая бесценные ресурсы обитателям одних планет, становится для землян смертным приговором. Так что я не имею права жаловаться на то, что мы отдалились друг от друга.
Но сегодня особенный день: я сделаю ей предложение. Она наденет кольцо, скажет «да», и начнется новый отсчет. С этого дня мы будем двигаться в одном направлении.
Со смотрителем обсерватории договориться было несложно. Он оказался человеком, который ценит идею больше, чем распорядок. На крыше нас ждет круглый стол, белая скатерть и старомодная сервировка.
Служба доставки мчится по адресу и скоро привезет
горячий земной ужин: вредные лакомства, которые Никель так полюбила. Пол устлан лепестками роз, вечерние улицы Москвы это отдельная романтика, а над головой у нас будут бессчетные звезды. Телескоп я забронировал на весь вечер и немного модернизировал. Попробуем рассмотреть нашу родную галактику.