Мы доподлинно выяснили, что она считывает биоэнергетику своего носителя и следует его интересам. Но что будет, если ее поймает Патронум? Могут ли они принудительно адаптировать ее к другому носителю? Студенты нашей академии уже неоднократно просили Пухлю провернуть тот или иной электрический «фокус», и каждый раз она выполняла просьбы, только если видела мое одобрение. Взять хотя бы тот случай, когда мы танцевали с Аурумом, и он предложил Пухле поменять трек: она сделала это, только когда получила от меня позитивный импульс.
Если копнуть глубже, вся дискотека была проекцией моего эмоционального состояния. В тот вечер, когда мы спаслись, во мне бурлило столько радости, что казалось, каждая клетка пустилась в пляс. Пухля уловила этот импульс и превратила его в настоящий праздник! Заставила весь корабль почувствовать то же самое.
Исследования показали, что за счет квантовой когерентности и энергетического резонансного сопряжения наша связь становится все прочнее.
Это означает, что теперь Пухле не требуется постоянный физический контакт со мной, чтобы поддерживать энергетический баланс. Тут уж ей повезло: не нужно вскакивать ни свет ни заря и тащиться со мной на занятия. Она может нежиться под одеялом, как домашняя кошка, пока я спокойно занимаюсь своими делами.
Спокойно? Как бы не так!
Я срываюсь с места, осознав, что времени до начала следующего урока почти не осталось. Вольф шкуру с меня сдерет за опоздание!
Как только я пересекаю порог учебного авиацентра, вижу, что все уже заняли места. Студенты сидят в небольших кабинах, каждая рассчитана на двоих: штурман и пилот. Вольф, стоя у главного терминала, бегло оглядывает класс.
Лантан молча указывает на соседнее место в его кабине. Я бегу туда.
Садись. Мы горим.
У вас тут что, традиция такая встречать меня катастрофой?!
Он щелкает пальцами, и передо мной вспыхивает голографическая проекция шаттла, входящего в атмосферу с аварийными сигналами по всем системам.
Двигатели отказали, топливные контуры повреждены. Сажаем корабль вручную.
А можно пояснительную бригаду?
Лант ухмыляется:
Графики перегрузок скачут. Давление в топливных магистралях на нуле,
импульсные двигатели нестабильны, ориентация шаттла сбита. Мы входим в атмосферу под слишком крутым углом. Плазменный кокон охватывает корпус.
Я хватаюсь за штурвал. Лантан отслеживает динамику снижения.
Ты управляешь шаттлом, Ника, а не скачешь верхом на метеорите!
Я пытаюсь скорректировать курс вручную подаю импульсы на маневровые двигатели, но без основной тяги шаттл ведет себя как неуправляемый объект.
Стабилизируй тангаж, иначе нас начнет крутить!
Я пытаюсь, рявкаю в ответ.
Но времени мало. Гравитация спутника захватывает нас окончательно, скорость снижения растет, и если мы не изменим вектор, войдем в атмосферу по дуге. В таком случае нагрев корпуса выйдет за допустимые пределы, и защита просто сгорит.
Если начнем торможение сейчас, у нас появится возможность
увидеть наши имена в разделе «трагические ошибки пилотирования»! перебивает Лантан.
Дисплей сигналит о критическом перегреве, я тяну рычаг аварийной тяги.
Поздравляю, теперь мы не пилоты, а баллистический снаряд.
Голограмма показывает, что вектор снижения уже не изменить. Атмосферное трение делает свое дело: если ничего не предпринять, шаттл просто разрушится от перегрузки.
Я делаю последнее, что могу: перераспределяю остаточную энергию на систему ориентации, пытаясь хотя бы стабилизировать корпус перед столкновением.
И, конечно, врезаюсь в поверхность спутника.
Минус экипаж, объявляет Лантан с преувеличенной серьезностью.
Вольф тяжело вздыхает прямо над ухом. Я не ожидала, что он окажется за моей спиной. Черт, сейчас разнесет в пух и прах перед всем классом.
Садиться носом вниз не самая эффективная стратегия, Ника, говорит он спокойно, словно попросил передать ему запасной карандаш.
Я моргаю. А где сарказм? Где фирменные колкости? Почему он не в ярости?
Я целилась в водоем.
Это был кратер с жидким метаном.
Ой
Вольф сохраняет абсолютное спокойствие. Даже не злится на мои идиотские ошибки. Что это с ним?
Ника, останься после урока.
А, ну вот! Довела-таки
Глава 24. Продленка
О чем ты хотел поговорить? Вопрос прозвучал чуть тише, чем я планировала.
Вольф не отвечает сразу. Завершает настройки, убирает руки от приборов и только потом поворачивается. Освещение тускнеет: он изменил конфигурацию. Свет теперь мягкий, рассеянный, а экран за его спиной мерцает, очерчивая линии его рельефного силуэта.
Ты совсем не боишься меня? Его голос низкий, спокойный. Даже после того, что случилось?
Я чуть откидываю голову. Непривычный вопрос.
Нет. А должна?
Вольф сжимает челюсти, в его взгляде мелькает напряжение. Пальцы дернулись, будто он только что подавил какой-то порыв.
Она всегда боялась, я считывал язык ее тела. С тобой все иначе.
И что мне сделать, чтобы ты остался, наконец, доволен? Трястись? Потеть? усмехаюсь. Я не Никель. Может, ты и привык обращаться с ней, как со своей собственностью, но я совсем другое существо!
Тогда, во время конфликта он медлит. Я не должен был поднимать руку