Рекомендация преосвященного Паисия сделала свое дело: отношения игуменьи Евдокии и других «христовых невест» к бывшему епархиальному секретарю с каждым днем становились все более доверительными. Вскоре уполномоченный губземотдела, старавшийся не пропустить ни одного богослужения в монастырском храме, был приглашен в келью матери игуменьи для участия в послеобеденном чаепитии, сопровождавшемся душеспасительными беседами о божественном предназначении человека.
Игуменья, проникнувшаяся глубочайшим уважением к человеку, пользующемуся безграничным доверием самого преосвященного владыки, чистосердечно призналась ему в том, что ее порою просто пугает настойчивость Владимирского, с которой тот пытается заглянуть в самые сокровенные тайники ее души.
«Уж не догадывается ли этот ловелас о том, что в монастыре хранятся золото и драгоценности? Не проболтается ли об этом кто-то из ближайшего окружения екатеринбургского архиерея?» промелькнула мысль в голове бывшего епархиального секретаря, решившего в в это мгновение уделить особое внимание тому, пока еще почти неизвестному для него, видимо не рядовому, участнику контрреволюционного подполья.
Через несколько дней после того чаепития в келье матери игуменьи в монастырь приехал Владимирский. От его обычной респектабельности, холодной сдержанности и изысканных манер не осталось и следа. Чувствовалось по всему, что Конрад Евгеньевич решил на этот раз сыграть ва-банк, но его напористость неожиданно встретила подчеркнуто непритворное сопротивление Евдокии.
Вы отвергаете меня и мою беззаветную любовь, Евдокия! голосом, полным трагизма, начал он заранее подготовленную речь. И это в пору величайших испытаний, когда жизнь истинных сынов России может оборваться, едва мы, офицеры, оплот нашей многострадальной отчизны, поднимемся против большевиков. О, наша месть комиссарам будет беспощадной! Мощной лавиной всех недовольных и богом призванных в христианское воинство возмездия мы обрушимся на Советы и раздавим их скоро. Скоро, скоро ударит набат, призывая к восстанию. Море крови прольется в этой священной войне с большевизмом.
Евдокия молча слушала его. В тот же вечер обо всем, что узнала от Владимирского, рассказала уполномоченному губземотдела, который ей нравился.
Вы с ума сошли, сестра во Христе, Евдокия! рассмеялся тот в ответ. Какой бой? Кто будет драться? С кем?
Офицеры готовятся к чему-то, они давно меж собой шушукаются об этом. Гонцов в Екатеринбург
посылали. Из города к ним приезжал какой-то бывший генерал, который должен возглавить восстание против большевиков. Я об этом не первый раз слышу, передо мною они ни в чем не таятся. Скоро будет у них сбор в нашем монастыре
Чекист слушал, а потом равнодушно спросил:
Для чего сбор?
Договориться о восстании, я так поняла.
Владимир подбросил в печку дров, и при свете свечи углубился в чтение книги, которую отложил было в сторону. Он не стал ни о чем расспрашивать, демонстрируя свое полное безразличие к словам игуменьи: ведь завоеванное с таким трудом доверие можно потерять, задав один неосторожный вопрос. Ему было ясно пока одно: в монастыре собираются бывшие офицеры, полностью доверяющие игуменье, и он поспешил перевести разговор на другую тему.
Евдокия любила слушать его рассказы о содержании книг на религиозные темы, написанные разными авторами в различные времена и эпохи, благо бывший епархиальный секретарь вдоволь начитался таких книг еще до своего приезда в Колчедан.
Дорогая сестра во Христе, воздел к небу глаза чекист, будто ожидая видения всевышнего, я не был лично знаком с неаполитанцем Джулио Чезаре Ванини, но мне довелось читать о нем в книге, полученной в дар от преосвященного владыки Паисия. Ванини отрицает бессмертие души: если бы душа была бессмертной, говорил он, бог не преминул бы вернуть хотя бы одну из потустороннего мира, чтобы посрамить атеистов. Вольнодумец, от утверждал, что верование дело случая. Религия зависит от воли государя той страны, где мы живем, она нужна для того, чтобы держать народ в повиновении.
Поэтому монархи держат народ в страхе, ибо страх начало религии, а религия путь к смирению и раболепию, к покорности и послушанию. А еще ранее Ванини великий Спиноза утверждал, что страх побудил людей заподозрить, будто существуют боги и невидимые силы, они стали воздвигать алтари этим воображаемым существам и, выйдя из подчинения природе и разуму, связали себя пустыми церемониями и суеверным поклонением пустым призракам воображения. Вот откуда пошла религия. Ванини казнили, как злого еретика и вероотступника, но мысли его запали в сознание его вольнодумных учеников и почитателей. Они стали утверждать, что доказать существование или отсутствие бога в равной мере невозможно. Если бы был бог, то откуда он взялся? Ответишь ли ты, сестра моя во Христе?
Монахиня смутилась и, не найдя подходящего ответа, потупившись, сказала:
Грешно отрицать бессмертие души и существование бога
Не я отрицаю Ванини, пытался отшутиться чекист.
Ваш Иван злой безбожник и его покарала судьба. Бог всюду. Создав мир, он подарил миру жизнь, он единый миротворец, шептала игуменья, словно боясь, что через стены кельи может просочиться этот еретический бред.