Так идем же! обрадованно воскликнул Асотль. О боги, как мне повезло, что я тебя встретил! Поистине, ты храбрый малый и выведешь меня из столь опасного места.
Да уж, выведу, новый знакомец довольно засмеялся, видать, слова чужака ему пришлись весьма по вкусу.
Как твое славное имя, о достойнейший? выбравшись на тропинку, почтительно поинтересовался беглец.
Коротышка подбоченился, с важностью выпятив нижнюю губу и выставив вперед правую ногу:
Мое имя Ицтлан, я здешний староста. А как зовут тебя, торговец из Шалтокана?
Асотль.
Весьма распространенное имя. Ты, случайно, не уастек?
Нет-нет, говорю же я из Шалтокана.
Уастеки, как помнил Асотль, всеми проживающими по берегам четырех озер народами почему-то упорно считались пьяницами и лгунами.
Ну что ж, шалтоканец Когда путники выбрались на широкую, ведущую в долину дорогу, Ицтлан уже полностью избавился от страха и покровительственно похлопал юношу по плечу. Идем. Отдохнешь в нашей деревне. Дадим тебе продуктов в дорогу, может, даже подождешь у нас попутный караван.
Асотль поспешно спрятал торжествующую улыбку:
Клянусь великим Кецалькоатлем, мне стыдно злоупотреблять твоим гостеприимством!
Ничего в этом стыдного нету, ухмыльнулся староста. Соберу сегодня гостей уж расскажем им, что с нами вышло!
Живописно расположенная меж двух горных кряжей деревня насчитывала около двух десятков хижин, кроме них имелся еще небольшой храм, сложенный из массивных каменных блоков, и сразу за ним такое же, только уже жилое здание, окруженное небольшим, но уютным садом.
Там в просторной беседке и расположились хозяева и их гости. Солнце уже клонилось к закату, и крестьяне возвращались с полей. В деревне, до того показавшейся юноше пустынной, вдруг сразу появилась жизнь: кто-то с кем-то спорил, кто-то затянул песню, идущая с мотыгами на плечах молодежь над чем-то громко смеялась.
Жена старосты худая и злобная с виду женщина с почти черным лицом и горбатым носом подозрительно посматривала на гостя, то и дело покрикивая на сновавших у летней кухни рабынь, девушек не то чтобы очень уж симпатичных, но, уж по крайней мере, не особенно страшных Их бы еще отмыть
Пошевеливайтесь, пошевеливайтесь, уродки! Старостиха уперла руки в бока. Да смотрите ничего не разлейте, иначе уж точно на ближайшем же празднике отправим вас в гости к богам, хоть вы, лентяйки, и не заслуживаете такой чести.
Вскоре явились и гости: угрюмого вида коренастый мужик с грязной, украшенной облезлыми птичьими перьями шевелюрой военный вождь деревни и с ним четверо мускулистых парней с грубыми, ничуть не искаженными интеллектом лицами тоже, похоже, воины. Парни во время всего пира так и не проронили ни слова, да и их начальник тоже не отличался особой разговорчивостью. Зато припозднившийся жрец жизнерадостный смешливый толстяк, чем-то похожий на старосту, оказался весьма говорливым и болтал за всех!
Для начала гости вежливо выслушали во всех подробностях рассказанную Ицтланом историю как они с «торговцем из дальних стран» едва не погибли под камнепадом, и только благодаря проявленными
обоими храбрости, уму и смекалке остались живы.
Асотль, естественно, все подтвердил, не жалея для описания храброго старосты самых ярких и подобранных со вкусом эпитетов, типа «могучего ягуара», «быстрокрылого орла» и прочего.
Вне всяких сомнений, сам Уицилопочтли помог вам! хлебнув бражки из забродившего сока агавы, наставительно заявил жрец. Надо сегодня же отблагодарить его в храме!
Я уже отблагодарил. Ицтлан показал на расцарапанные уши. Напоил своей кровью.
Жрец усмехнулся:
Хм, напоил Великому Уицилопочтли нужна настоящая жертва!
Это слова толстомясого служителя культа не очень-то понравились Асотлю, сразу сообразившего, о какой жертве идет речь. О человеческой о какой же еще-то? И для сей благой цели, пожалуй, нет ничего лучше, чем непонятно откуда взявшийся чужак!
О, уважаемый Иштланкалатль, неожиданно подал голос вождь. Ты же знаешь, совсем скоро великий Уицилопочтли получит много сердец. Очень и очень много.
Он глухо захохотал, усмехнулись и воины, а беглец понял: в ближайшее время здесь ожидают маленькую победоносную войнушку. И еще одно понял: покровителем селения, судя по всему, являлся грозный Уицилопочтли, племенной бог ацтеков. Ацтеком по крови был и Асотль, если верить приемному отцу, а не верить ему молодой человек не имел никаких оснований.
Ха! Ну, здравствуйте, дорогие сородичи!
Юноша усмехнулся и, потянувшись к тонкой кукурузной лепешке-этцалли, щедро обмакнул ее в мед. И все это запил бражкой. Не такая уж хорошая была эта бражка «вино», как ее здесь называли, кисловатая какая-то, да и пахла не поймешь чем, однако по мозгам била исправно.
Кроме кукурузных лепешек, в качестве парадного угощения была подана густая сладковатая каша из той же кукурузы, пирожки из кукурузной муки и горячее, обжигающее нёбо варево из фасоли со жгучим красным перцем-чили.
После рассказов старосты и Асотля в застольной беседе главенствовал жрец Иштланкалатль кроме него никто почти и не говорил, даже староста, а жрец все славил богов, пил в три горла да все приставал с расспросами к беглецу: как там живут в далеком Шалтокане да каких богов больше всего почитают?