Жуткие, вот что я думаю о Божественных Существах, которые маскируются. Вызывающие беспокойство. Хотя они бывают разного роста, размера и расцветов, как и люди, основное отличие, которое отличает их от смертных собратьев, это их красота. Эффект их Божественности. Они сияют изнутри. Их кожа никогда не стареет. Их глаза никогда не тускнеют из-за болезней или изъянов. Их волосы никогда не теряют своего блеска. Они такие, какими были всегда, с незапамятных времен олицетворение совершенства.
По крайней мере, снаружи.
Это неправильно. Против природы.
Я точно определяю двух Низших Богов в комнате, и, действительно, они пытаются скрыть свою Божественность. Хотя им удалось скрыть это от здешних простолюдинов, их безупречная кожа и ясные глаза выдают их с головой. Неудивительно обнаружить, что в подобных местах, если они не входят в сопровождении своей божественной свиты, большинство Божественных Существ предпочитают невидимость дерзости. Так им проще передвигаться по таким местам. Да и всем остальным тоже.
Тем не менее, я всегда замечаю их, и если бы они были моими целями, они были бы мертвы в одно мгновение за такую беспечность. К счастью для них, в настоящее время у меня нет приказа атаковать, и даже если мне отвратительно само их существование, я не планирую нагружать себя работой больше, чем необходимо.
Еще раз оглядываю комнату, и больше не нахожу Божественных Существ, откидываюсь на спинку стула, скрестив руки на груди и раздраженно
хмыкая. Простая игра, которая быстро заканчивается, совсем не веселая. Не знаю, почему я вообще беспокоилась.
Из своего темного угла в таверне «Черная шляпа» я наблюдаю за комнатой из-под капюшона плаща. Снаружи дождь льет через край навеса, и время от времени в дом заходят новоприбывшие, топая грязными ботинками и стряхивая с голов грозовой дождь.
Мое дыхание стабилизируется до тех пор, пока я не буду уверена, что любой проходящий мимо просто решит, что я заснула здесь, отдыхая между столом и стеной. То есть, если они вообще смогут меня увидеть. Длинные серебристые пряди моих волос были тщательно заплетены в косу и убраны под капюшон. Плащ, который прикрывает остальную часть меня, достаточно велик, чтобы окутать мое стройное тело, скрывая большую часть моих изгибов и рост. К счастью, он также скрывает мой пол. Иначе мне бы уже пришлось иметь дело с несколькими пьяными посетителями таверны.
Я считаю секунды, пока мои мысли снова не начинают блуждать, и как раз в тот момент, когда я собираюсь покончить с этой ночью и подняться в снятую комнату, которая ждет меня, и кровать зовущая меня по имени, стул напротив меня скрипит по полу, когда его вытаскивают из-под стола.
Мои глаза расширяются, и я чертыхаюсь. Черт, я даже не слышала, как ты подошел, бормочу я. Бесит, как ему это удается каждый раз, особенно после всех моих тренировок.
Регис усмехается моему хмурому виду, уголки его рта приподнимаются от удовольствия. Его песочного цвета волосы убраны с лица и стянуты у основания черепа тонкой кожаной лентой, но несколько прядей выбились и свисают по бокам его слегка квадратного лица. Регис протягивает руку, рассеянно заправляя одну из прямых прядей за ухо, но она снова выбивается, когда он наклоняет ко мне голову. Я знаю, говорит он со своим обычным самодовольством. Тебе следует обратить на это внимание слабое место для человека твоей то профессии.
Я хмурюсь еще сильнее, когда он плюхается на свое место. Никто другой не сможет этого сделать, кроме тебя и Офелии, указываю я. Я не думаю, что это так уж плохо за десять лет службы.
Она была бы первой, кто посоветовал бы тебе, лучше следить за собой, отвечает он, приподнимая бровь. Он прав. Офелия строгий надсмотрщик. Регис поднимает руку, подзывая одну из официанток. Долго ждать не приходится он красив и прекрасно умеет этим пользоваться, когда нужно привлечь внимание. Убедившись, что к нам уже направляются, он опускает руку и вновь поворачивается ко мне. Я долго заставил тебя ждать?
Я тут практически чахну от старости, невозмутимо заявляю я, заслуживая от него еще одну усмешку. Очевидно, эта новая работа не так уж важна, если ты не торопился посвящать меня в подробности.
Напротив, холодно отвечает он, я думаю, ты обнаружишь, что эта новая работа это все, на что ты надеялась.
Я хмурюсь. Если это не погасит мой долг, то сомневаюсь.
Он усмехается. Ты ведешь себя так, словно ненавидишь Гильдию.
Я ковыряю край стола, где от него откололись деревянные щепки. Трудно не ненавидеть то, из-за чего чувствуешь себя пленником. Я говорю это без осоБого жара. Факт в том, что Преступный мир это одновременно и убежище, и петля на моей шее. Если любовь и ненависть это две стороны одной монеты, то Гильдия и Офелия это сама монета.
Регис качает головой. Даже с клеймом «Кровавого контракта», ты самый привилегированный слуга, которого я когда-либо встречал, говорит он.
Будто поддавшись инстинкту из-за его слов, я тут же тянусь к месту на своей шее, которое всегда жжёт, когда я использую свою Божественность. Оно гладкое на ощупь, за исключением тонкого шрама, где остался осколок серы, который Офелия вживила в меня, когда взяла меня в ученики и создала метку контракта.