Ихм Он снова выплевывал косточки одну за другой, на этот раз в тарелку.
Может, он еще что-нибудь готовит?
Петр пожал плечами:
Кто знает, что артисту придет в голову.
А ты откуда знаешь?
Он выплюнул последние косточки.
Знаю так, вообще Ну, пока. И он исчез, не сказав даже, какие у них планы.
А я сидел целый вечер и воображал, как Вайзер будет выглядеть во фраке, с бичом в руке, укрощающий львов или, еще лучше, черную пантеру, в лучах прожекторов, кланяющийся публике под бурю аплодисментов. Это могло быть прекрасно и Элька в костюме, обшитом блестками, сверкающими как алмазы, Элька, которая могла бы держать огненный обруч или засовывать голову в пасть самому свирепому льву, отчего весь зрительный зал замирал бы в ужасе, а пожилые дамы теряли бы сознание, конечно, пока номер не закончится. Тут Вайзер перехитрил нас на все сто: мы поверили в его планы и приняли последний трюк с раскаленными углями как доказательство правдивости его слов. Кто мог предположить, что это был искусный обман? Я не говорю о его босых ногах, ступающих по углям, тут наверняка все было по-настоящему, речь только о переключении внимания в совершенно другом направлении, туда, где не могли уже возникнуть никакие другие догадки.
Часы в канцелярии
пробили одиннадцать. Ко мне вернулось ощущение времени. Дверь кабинета вдруг отворилась, и я услышал произнесенную М-ским свою фамилию.
Садись, буркнул сержант. А ты, обратился он к Шимеку, возвращайся на свое место!
Ну так что, М-ский сразу же приступил к делу, почему только Королевский написал в своем показании, что обрывок красного платья вы сожгли на костре? Почему ни ты, ни твой другой приятель не написали об этом, а?
Я боялся.
Боялся?
Да.
Ну так скажи, где вы нашли этот несчастный клочок материи?
В ложбине за стрельбищем, там, где Вайзер устраивал свои взрывы!
Это мы уже знаем, очень мягко сказал директор, нас интересует подробное описание места, вспомни, и все будет хорошо. Говоря, директор играл концом своего галстука, который теперь не напоминал уже ни якобинский бант, ни мокрую тряпку, а похож был на петлю со свободным узлом, двигающимся вверх или вниз по веревке.
Ну, вспомни, повторил сержант, словно эхо.
Где-то в папоротнике.
М-ский сухо рассмеялся:
Кого ты хочешь обмануть? Папоротника там больше, чем деревьев!
Сержант разложил план ложбины на письменном столе.
Подойди сюда, сказал он, и покажи точно где!
Что было делать? Я понятия не имел, какое место указал им Петр, а потом Шимек, так что я ткнул пальцем поближе к крестику, обозначающему точку, где Вайзер закладывал заряды.
Врешь! это кричал М-ский. Опять врешь, и твои приятели тоже врут, все вы заодно, но я вас И он уже протянул руку, чтобы схватить меня за ухо, но директор остановил его жестом.
Минутку, коллега, спросим у него, где был костер, в котором они сожгли обрывки материи.
Это были вовсе не обрывки, вмешался я, и все замерли от удивления, ожидая, что я скажу еще. Это не были обрывки, это был целый кусок платья!
Королевский ясно написал: обрывок материи. Ну а если не обрывок, то что? Сержант пододвинулся ко мне, так что я видел струйки пота, стекающие у него с висков. А может, скажешь, что это было целое платье, а?
Нет, пан сержант, это не было целое платье, наверняка не целое, но кусок большой, с эту карту, во. И я показал руками, какой большой был этот кусок, которого никто не видел, так как Элька вовсе не взлетела в воздух. Сержант пододвинулся еще ближе.
Если так, должен был где-то остаться и кусок тела, а об этом Королевский не написал, так же как ни один из вас.
Было тело или нет? рявкнул М-ский. И не крути!
Только этот кусок платья, ответил я, довольный, что сбил их с толку.
Однако они на это не клюнули и сразу вернулись к тому же вопросу.
Большой или маленький, не важно, заявил директор, но ты не сказал нам самого важного: где вы его сожгли?
Недалеко от железнодорожной насыпи.
Какой насыпи?
Ну той, по которой не ходят поезда.
В каком месте?
Около взорванного моста.
Опять крутишь! М-ский угрожающе приблизился. Взорванных мостов несколько, возле которого из них точно?!
За брентовским костелом, там, где насыпь пересекает дорогу на Рембехово!
Хватит! крикнул М-ский. Хватит уже врать, твои приятели показывают другое. И он схватил меня за оба уха одновременно и поднял вверх, так что я левитировал теперь, как Вайзер в подвале заброшенного завода. Долго вы еще будете врать? Там было не только платье, верно? Где вы закопали останки своей подружки? спрашивал он, то поднимая меня, то опуская, а я не мог ему ничего ответить и лишь выкрикнул:
Пустите меня, пустите! И он наконец меня отпустил, так как у него заболели руки, и отпихнул к стене, где я смог немного отдышаться.
Давай сюда руку, проговорил запыхавшийся М-ский, может, это прочистит тебе память. И я увидел, как он вынимает из ящика стола кусок резинового шланга, тот самый, который на уроках естествознания служил стражем порядка. Подойди ближе, сказал он, но я не двинулся с места. Ну, поди сюда, повторил он, поглядывая на директора и сержанта. Боишься?