Ринго вопит у ворот, и я отлично помню, как Джоби, Люций, Филадельфия, Лувиния и кузина Мелисандра с развевающимися юбками опрометью бежали через задний двор с сундуком; помню, как Джоби и Люций забросили сундук в тесную, вытянутую вверх, шаткую будочку вроде караулки, как Лувиния втолкнула туда же кузину Мелисандру и захлопнула за ней дверь; как теперь уже крики Ринго доносились чуть не до самого дома, а потом я снова прилип к переднему окну и увидел их, когда они вскачь огибали дом шестеро солдат в синих мундирах; они ехали быстро, но в ходе их лошадей было что-то странное, словно все они были не только запряжены парами, но и вместе тянули одно дышло; за ними бежал Ринго уже без крика, и весь парад замыкал седьмой всадник стоя в стременах с обнаженной головой, он размахивал над нею саблей. Потом я снова очутился на задней веранде, рядом с бабушкой, над всей этой свалкой людей и лошадей во дворе, но тут оказалось, что бабушка все же ошиблась. Можно было подумать, что это не только те же самые янки, что были в прошлом году у миссис Компсон, но что кто-то им даже заранее сказал, где у нас отхожее место. Лошади были запряжены цугом, но тянули они не фургон, а столб, вернее, бревно длиной в двадцать футов, подвешенное между связанными попарно седлами, и я помню небритые, изможденные лица солдат они нас не разглядывали, просто окидывали снизу вверх возбужденным и злорадным взглядом перед тем, как спешиться, отвязать бревно, отвести в сторону лошадей, поднять бревно, по трое с каждого бока, и побежать с ним по двору, как раз в тот момент, когда из-за дома выехал последний всадник в сером (офицер это был кузен Филипп, хотя мы, конечно, тогда этого не знали, и предстояла еще немалая кутерьма, прежде чем он в конце концов стал кузеном Филиппом, чего мы, конечно, тоже еще не знали), с высоко поднятой саблей, не только стоя в стременах, но и почти лежа на загривке у лошади. Шестеро янки его не видели. Нам приходилось наблюдать, как отец обучает своих солдат на выгоне, перестраивая их на всем скаку из колонны в лаву, его команда перекрывала даже стук копыт. Но голос бабушки сейчас звучал не тише, чем эта команда.
Там дама! кричала она.
Янки ее не слышали, не заметили они и кузена Филиппа. Они бежали вшестером через двор, таща бревно, а за ними мчался на коне кузен Филипп с занесенной над их головами саблей, но вот конец бревна ударил в дверь уборной, и домик не просто рухнул он взорвался. Секунду назад он еще стоял, высокий, утлый, а сейчас исчез, и на его месте кишели орущие мужчины в синих мундирах, которые вертелись как ужи, спасаясь от копыт лошади кузена Филиппа и его сверкающей сабли, пока наконец им не удалось рассыпаться по двору и сбежать. И тогда осталась только куча досок и дранки, а на ней сундук и кузина Мелисандра в своем кринолине, с зажмуренными глазами и открытым ртом, из которого еще вылетали какие-то крики, а немного погодя откуда-то с речки донеслись негромкие щелчки пистолетных выстрелов, которые звучали не страшнее шутих, запускаемых малышами.
Я же говорил, подождите! произнес за нашей спиной Эб Сноупс, я же говорил, что янки нас раскусили!
После того как Джоби, Люций, Ринго и я зарыли сундук в яму и замаскировали свежие следы, я пошел в беседку к кузену Филиппу. Сабля его и пояс были прислонены к стене, но куда девалась его шляпа, я думаю, он и сам не знал. Он снял мундир и, поглядывая одним глазом в дверную щель, обтирал его носовым платком. Когда я вошел, он выпрямился, и поначалу мне показалось, что он на меня смотрит. Потом мне стало непонятно, на что он смотрит.
Какая красавица, произнес он. Принеси мне расческу.
Вас там ждут, дома, сказал я. Бабушка хочет выяснить, что произошло.
Кузина Мелисандра уже пришла в себя. Понадобились не только Лувиния и Филадельфия, но еще и бабушка, чтобы увести ее домой, но Лувиния принесла вина из бузины даже раньше, чем бабушка успела за ним послать и теперь кузина Мелисандра вместе с бабушкой ожидали нас в гостиной.
Ваша сестра сказал кузен Филипп. И ручное зеркало!
Нет, сэр, ответил я, она только наша кузина. Из Мемфиса. Бабушка говорит Ведь он-то не знал бабушку. Вот уж кто ненавидит ждать хоть минуту кого бы то ни было! Но он не дал мне договорить.
Какая красивая, нежная девушка сказал он. Пришли сюда негра с тазом воды и полотенцем.
Я пошел назад, к дому. Оглядываясь, я видел его глаз за дверным косяком.
И одежную щетку! крикнул он вслед.
Бабушка не очень-то его ждала. Она стояла у парадной двери.
Ну, что еще? спросила она. Я ей рассказал. Этот субъект, видно, решил, что мы бал устраиваем среди бела дня. Скажи ему, чтобы шел как есть, и пусть моется на задней веранде, как мы все делаем. Лувиния
сейчас подаст обед, мы и так опаздываем.
Но и бабушка не знала кузена Филиппа. Я ей повторил все снова. Она на меня поглядела.
Что он говорит? спросила она.
Ничего он не говорит, ответил я, только «какая красавица».
Мне он тоже только это сказал, сообщил Ринго. Я не слышал, как он вошел. Только мыла, воды и «какая красавица!».