- И давно?
- Уже три недели.
- Надо объявить его вне закона.
- Объявлен.
- Надо оценить его голову.
- Оценена.
- Надо пообещать за его поимку много денег.
- Обещано.
- И не в ассигнатах.
- Сделано.
- В золоте.
- Сделано.
- Надо его гильотинировать.
- Гильотинируем!
- А кто же?
- Вы!
- Я?
- Да, вы. Комитет общественного спасения направляет вас туда с самыми широкими полномочиями.
- Согласен, - ответил Симурдэн.
Робеспьер был скор в выборе людей, - еще одно ценное качество для государственного деятеля. Он вытащил из папки, лежавшей на столе, листок чистой бумаги с отпечатанным вверху штампом: «Французская республика, единая и неделимая. Комитет общественного спасения».
Симурдэн продолжал:
- Да, я согласен. Устрашение против устрашения. Лантенак жесток, что ж, и я буду жестоким. Объявим этому человеку войну не на жизнь, а на смерть. Я освобожу от него Республику, если на то будет воля божья.
Он помолчал, затем заговорил снова:
- Я - священник, и я верю в бога.
- Бог нынче устарел, - заявил Дантон.
- Я верю в бога, - невозмутимо повторил Симурдэн.
Робеспьер мрачно и одобрительно кивнул головой.
- А к кому меня решено прикомандировать?
- К командиру экспедиционного отряда, направленного против Лантенака, - ответил Робеспьер. - Только предупреждаю вас, он аристократ.
- Ну и что такого? - воскликнул Дантон. - Подумаешь, беда какая. То, что мы сейчас говорили о священниках, применимо и к аристократам. Когда аристократ хорош, то уж лучше и не надо. Преклонение перед дворянством - предрассудок, так же как предрассудок и уничтожение его, я против и того и другого. Робеспьер, да разве ваш Сен-Жюст не аристократ? Слава богу, Флорель де Сен-Жюст! Анахарсис Клотц - барон. Наш друг Карл Гесс,192
который не пропускает ни одного заседания в клубе Кордельеров, - принц и брат ныне правящего ландграфа Гессен-Ротенбургского. Монто,193
ближайший друг Марата, на самом деле маркиз де Монто. Наконец, в числе присяжных Революционного трибунала имеется священник Вилат194
и аристократ Леруа, маркиз де Монфлабер. И оба люди вполне надежные.
- Вы забыли, - добавил Робеспьер, - еще председателя Революционного трибунала.
- Антоннеля?195
- Да, маркиза Антоннеля, - уточнил Робеспьер.
Дантон снова заговорил:
- Аристократ также и Дампьер, который недавно при Конде пал за республику смертью храбрых, и аристократ также Борепэр,196
который предпочел пустить себе пулю в лоб, но не открыл пруссакам ворота Вердена.
- Однакож, - проворчал Марат, - однакож, когда Кондорсе197
сказал: "Гракхи198
были аристократами", это не помешало тому же Дантону крикнуть с места: «Все аристократы - изменники, начиная с Мирабо и кончая тобой».
Раздался спокойный и важный голос Симурдэна:
- Гражданин Дантон, гражданин Робеспьер, может быть, вы оба и правы, доверяя аристократам, но народ им не доверяет и хорошо делает, что не доверяет. Когда священнику поручают следить за аристократом, то на плечи священника ложится двойная ответственность, и священник должен быть непреклонен.
- Совершенно справедливо, - подтвердил Робеспьер.
А Симурдэн добавил:
- И неумолим.
- Прекрасно сказано, гражданин Симурдэн, - подхватил Робеспьер. - Вам придется иметь дело с молодым человеком. Будучи старше
его вдвое, вы можете оказать на него благотворное влияние. Его надо направлять, но надо его и щадить. Повидимому, он талантливый военачальник, во всяком случае все донесения свидетельствуют об этом. Его отряд входит в корпус, который выделили из Рейнской армии и перебросили в Вандею. Он прибыл с границы, где отличился и умом и отвагой. Он умело командует экспедиционным отрядом. Вот уже две недели он не дает передышки старому маркизу де Лантенаку. Теснит и гонит его. В конце концов он окончательно оттеснит маркиза и сбросит его в море. Лантенак обладает хитростью старого вояки, а он отвагой молодого полководца. У этого молодого человека уже есть враги и завистники. В частности, ему завидует и с ним соперничает генерал Лешель.199
- Уж этот мне Лешель, - прервал Дантон, - вбил себе в голову, что должен быть генерал-аншефом. Недаром про него сложили каламбур: «Il faut L chelle pour monter sur Charette».200
А пока что Шаретт его бьет.
- И Лешель желает, - продолжал Робеспьер, - чтобы честь победы над Лантенаком выпала только ему и никому другому. Все беды Вандейской войны в этом соперничестве. Если угодно знать, наши солдаты - герои, но сражаются они под началом скверных командиров. Простой гусарский капитан Шамбон подходит к Сомюру под звуки фанфар и пение « a ira» и берет Сомюр; он мог бы развить операцию и взять Шоле, но, не получая ниоткуда приказов, не двигается с места. В Вандее необходимо сменить всех офицеров. Там зря дробят войска, зря распыляют силы, а ведь рассредоточенная армия - это армия парализованная; была крепкая глыба, а ее превратили в пыль. В Парамейском лагере остались пустые палатки. Между Трегье и Динаном без всякой пользы для дела разбросаны сто мелких постов, а их следовало бы объединить в дивизион и прикрыть все побережье. Лешель, с благословения Парена, обнажил северное побережье под тем предлогом, что необходимо-де защищать южное, и таким образом открыл англичанам путь вглубь страны. План Лантенака сводится к следующему: полмиллиона восставших крестьян плюс высадка англичан на французскую землю. А наш молодой командир экспедиционного отряда гонится по пятам за Лантенаком, настигает и бьет его, не дожидаясь разрешения Лешеля, начальника Лешеля, вот Лешель и доносит на своего подчиненного. Относительно этого молодого человека мнения разделились. Лешель хочет его расстрелять. А Приер из Марны хочет произвести его в генерал-адъютанты.