Значит, ваша милость собирается меня застрелить? воскликнула эта неукротимая женщина, отступая на шаг. Ну коли так, защищайтесь! Я готова.
Сказав это, она прицелилась в него из того самого внушительного мушкета, который играет столь значительную роль в нашей повести.
Брось мушкет, несчастная! Что ты делаешь! вскричал коррехидор, полумертвый от страха. Ведь я же с тобой пошутил Гляди пистолеты и не заряжены. Зато назначение сущая правда Вот оно На, держи Дарю его тебе Оно твое Даром, совсем даром
И, дрожа всем телом, он положил его на стол.
Вот и хорошо! заметила наваррка. Завтра оно мне пригодится, чтобы развести огонь и приготовить мужу завтрак. От вас мне ничего не надо. Если мой племянник и приедет из Эстельи, так только для того, чтобы сломать вашу мерзкую руку, которой вы расписались на этой паршивой бумажонке! Вон из моего дома! Слышите? Марш! Марш! Живо! А то как бы я не вышла из себя!
Коррехидор ничего ей не ответил. Он вдруг сделался белым, почти синим, глаза у него закатились, лихорадочная дрожь сотрясала все его тело. Затем челюсти его стали выбивать дробь, и, не выдержав нервного потрясения, он рухнул на пол.
Ужас, который он испытал в воде, отвратительное ощущение прилипшей к телу мокрой одежды, бурная сцена в спальне, страх, охвативший его, когда он стоял под наведенным на него мушкетом наваррки, все это подкосило хилого старикашку.
Умираю! бормотал он. Позови Гардунью!.. Позови Гардунью, он должен быть там в овражке Мне нельзя умереть в этом доме!..
Больше он ничего не мог выговорить. Глаза у него закатились, и он вытянулся, как покойник.
«А если он и в самом деле умрет? мелькнуло у сеньи Фраскиты. Ведь ужасней ничего не может быть. Что я буду с ним делать? Что станут обо мне говорить, если он помрет? Что скажет Лукас?.. Как я смогу оправдаться, раз я сама отворила ему дверь?.. Нет! Нет! Я не должна оставаться с ним здесь. Я должна отыскать мужа. Я на все пойду, только бы не погубить своей чести!»
Приняв это решение, она бросила мушкет, кинулась в конюшню, отвязала ослицу, кое-как оседлала ее, отворила ворота, одним прыжком, несмотря на свою дородность, вскочила в седло и поскакала к овражку.
Гардунья! Гардунья! еще издали стала кричать наваррка.
Я здесь! ответил наконец альгвасил, появляясь у изгороди. Это вы, сенья Фраскита?
Да, это я. Беги на мельницу и помоги своему хозяину, он умирает!..
Что вы говорите? Не может быть!
Мне не до шуток, Гардунья
А вы, душенька? Куда это вы собрались в такую пору?
Я?.. Отойди, болван! Я еду в город, за врачом! ответила сенья Фраскита, ударив осла пяткой, а Гардунью носком.
И она поехала но не по дороге в город, как сказала Гардунье, а по дороге в близлежащее село.
На это последнее обстоятельство Гардунья не обратил внимания он уже со всех ног мчался на мельницу, рассуждая следующим образом:
«Едет за врачом!.. Ей ничего больше не остается. Но он-то бедняга! Нашел время захворать! Вот уж поистине бодливой корове бог рог не дает!»
Глава XXII Гардунья лезет вон из кожи
Тут же на полу, рядом с ним, стоял зажженный светильник, который его милость захватил из спальни.
Она уже ушла? прежде всего спросил дон Эухенио.
Кто она?
Да
этот дьявол!.. Ну мельничиха конечно
Да, сеньор Она ушла и не думаю, чтоб в очень добром расположении духа
Ах, Гардунья! Я умираю
Но что такое с вашей милостью? Ей-богу, я
Я упал в воду и промок насквозь У меня зуб на зуб не попадает
Так, так! Значит, вода виновата!
Гардунья!.. Думай о том, что ты говоришь!..
Я ничего и не говорю, сеньор
Ну, хорошо, выручи меня из беды
Сию минуту Вот увидите, ваша милость: живо все устрою!
Так сказал альгвасил и в мгновение ока, одной рукой взяв светильник, а другой подхватив коррехидора под мышку, метнулся в спальню, раздел его донага, уложил в постель, потом сбегал в сарай, притащил охапку дров, развел в кухне огонь, взял сверху платье своего начальника, развесил на спинках стульев, зажег светильник, повесил его на крюк, а затем вернулся в спальню.
Ну, как вы себя чувствуете? спросил он дона Эухенио, держа как можно выше светильник, чтобы лучше разглядеть лицо его превосходительства.
Прекрасно! Наверно, скоро вспотею Завтра я тебя повешу, Гардунья!
За что, сеньор?
И ты еще смеешь спрашивать? Ты думаешь, я, следуя твоему идиотскому плану, рассчитывал улечься в эту постель один, да еще вторично приняв таинство крещения?.. Завтра же я тебя повешу!
Да расскажите мне, ваша милость, что случилось?.. Как же с сеньей Фраскитой?..
Сенья Фраскита пыталась меня убить. Это все, чего я добился, следуя твоим советам. Можешь быть уверен: я тебя повешу завтра утром!
Что-нибудь да не так, сеньор коррехидор! заметил альгвасил.
Почему ты так думаешь, болван? Потому что я лежу здесь обессиленный?
Нет, сеньор. Я потому так думаю, что, когда сенья Фраскита поехала в город за врачом, она вовсе не показалась мне такой жестокой
Святый боже! Ты уверен, что она поехала в город? воскликнул вконец перепуганный дон Эухенио.
По крайней мере она сама мне так сказала